Иордан: О происхождении и деяниях гетов

Вряд ли все упоминаемые, а иногда не названные, но использованные в "Getica" авторы прошли только через руки Кассиодора, вряд ли исключительно он мог привлекать латинские и греческие источники. Ведь и сам Иордан, только что просматривавший тексты, нужные для компилирования "Romana" 59, мог и в "Getica" - иной по форме и назначению работе - применить материал из проштудированной им литературы.

Нет данных для категорического отрицания знакомства Иордана с древними историками и географами. В его трудах есть то явные, то скрытые следы Ливия и Тацита, Страбона и Мелы, Иосифа Флавия и Диона Кассия; он пользовался географическими картами и читал Птолемея, не был чужд и более "новой" литературе, обращаясь к Дексиппу, Аммиану Марцеллину, Орозию, Иерониму, Сократу, готскому историку Аблавию 60 и др. Иордану были знакомы "Энеида" и "Георгики" Вергилия, откуда он иногда брал цитаты, чаще же заимствовал некоторые обороты 61. Наконец, для последних страниц обоих произведений он отчасти использовал новейший труд своего современника Марцеллина Комита.

Требуется только одна оговорка при анализе источников работ Иордана: в "Romana" можно констатировать его собственные кропотливые выборки из авторов, но в "Getica" невозможно до конца выяснить, какие авторы были привлечены Кассиодором (и, следовательно, только перенесены в сочинение Иордана) и какие из них были использованы непосредственно составителем "Getica" 62. Во всяком случае едва ли было бы возможно поручить написание ответственного труда (который предполагалось составить по произведению автора, не только просвещенного, но и влиятельного, да к тому же еще здравствовавшего в те годы) человеку, незнакомому с литературой. Изучение того, что написал Иордан, не допускает вывода, что он был стилистом, но вполне доказывает, что он был начитан и образован.

Возвращаясь к слову "agrammatus", нельзя не добавить, что прием самопринижения был, как известно, обычен у средневековых авторов. Так, например, Григорий Турский, несколько раз сопоставлявшийся нами с Иорданом, объявляет себя невежественным и глупым ("insipiens"), неумелым ("inperitus"), чуждым искусства писателя ("iners"); он представляет себе, что litterati могли бы обратиться к нему со словами: "О rustice et idiota!" С этими словами созвучны и слова равеннского географа (VII-VIII вв.), который написал: "Licet idiota, ego huius cosmographiae expositor" (IV, 31), рекомендуя себя как автора географического обозрения и украшаясь смиренным эпитетом "idiota" (???????) - "необученный", "несведущий". Оба эпитета - "agrammatus" и "idiota", вероятно, восходят к фразе из "Деяний апостольских" (IV, 13): апостолы Петр и Иоанн были "люди некнижные и простые" ("homines essent sine litteris et idiotae", ??? ???????? ?????????? ????? ??? ?'??????).

Вместе с эпитетом "agrammatus" Иордан - единственный раз на протяжении всего текста "Getica" - назвал свое имя: "Iordannis" 63. Не будучи одним из обыкновенных и самых частых имен в раннем средневековье, это имя все же встречается в дошедших до нас источниках. Например, в хрониках Кассиодора, Марцеллина Комита, Мaрия Аваншского (Aventicensis) и Виктора Тоннонского (Tonnonnensis) 64 под 470 г. указан на Востоке консул Иордан ("Severus et Iordanes", "Iordanis et Severi", "Severus et Iordano"). В бумагах, оставшихся после смерти К. Бетманна, одного из деятельных сотрудников изданий "Monumenta Germaniae historica", был обнаружен список лангобардских имен, составленный Бетманном по рукописным материалам монастыря Фарфы; в этом списке отмечено имя "Jordanis" 65. В 864-865 гг. в защите судебных исков монастыря св. Амвросия около Милана принимал участие скавин монастыря Иордан ("Iordannis scavinus avocatus ipsius monasterii"); в грамоте 941 г. относительно продажи земли в окрестностях Милана среди подписей значится подпись Иордана, свидетеля "signum manum (sic!) Iordanni negotians (sic!)... teste" 66.

Ко второму периоду жизни Иордана, когда он, как мы предполагаем, стал "ортодоксом", католиком, и вступил в число так называемых religiosi (после того как отказался от арианства и оставил профессию нотария), относится его литературная деятельность. Она длилась недолго, всего только в течение двух лет, но была плодотворна.

Иордан написал два довольно больших сочинения. Одно посвящено истории Римской империи, второе - истории готов. Автор представил в своих трудах две стороны политической и идеологической жизни раннего средневековья: продолжала жить "Romania", вступила в жизнь противостоящая ей "Gothia".

Изданию текстов обоих произведений 67 Иордана Моммсен предпослал обширное вступление - "Prooemium", представляющее собой исследование о Иордане, о его трудах и их источниках, о рукописной традиции и о предшествовавших изданиях. Многое в этом исследовании и до наших дней сохранило научную ценность.