Иордан: О происхождении и деяниях гетов

В итоге Ваттенбах считал вероятность в данном случае настолько значительной, что она казалась ему переходящей в достоверность. И доныне в большинстве научных работ принята именно эта, сведенная в цельную картину Ваттенбахом версия об авторе "Getica" как о епископе кротонском, создавшем свой труд в Константинополе.

Тем не менее гипотеза, казавшаяся Ваттенбаху почти достоверной, теперь сильно поколеблена. С полным основанием указывается 33, что Вигилий, к которому автор обращается в предисловии "Romana" 34, не мог быть папой Вигилием, потому что форма "nobilissime et magnifice frater" совершенно неприемлема в обращении к духовному лицу, тем более к папе. Приведенные эпитеты могли относиться только к высокопоставленному светскому лицу. Кроме того, было бы более чем странно, если Иордан - безразлично, мирянин, монах или епископ - увещевал папу "обратиться к Богу, возлюбить Бога" ("...ad deum convertas ...estoque toto corde diligens deum") 35. Если Вигилий - адресат предисловия к "Romana" - не папа, то слабеет предположение о связи Иордана с папой Вигилием, и, следовательно, сомнительно, чтобы Иордан в 551 г., когда были созданы оба его сочинения, жил в Константинополе.

Однако наряду с догадкой - едва ли правильной, - что Иордан, возможно, был епископом города Кротона, есть прямые указания, что автор "Romana" и "Getica" был епископом: они зафиксированы в заглавиях ряда рукописей 36. В использованных Моммсеном рукописях, - а им учтено значительное их большинство, - встречаются такие обозначения: "incipit liber Jordanis episcopi..."; "incipit historia Jordanis episcopi..."; "chronica Jordanis episcopi..."; "incipit praefatio Jordanis episcopi Ravennatis..."; "chronica Jordanis episcopi Ravennatis civitatis..." 37. Еще Муратори отметил, что во многих старых изданиях принято считать Иордана епископом равеннским, что это уже в XVII - XVIII вв. стало общим мнением. Тем не менее ни в одном из списков епископов Равенны (включая "Liber pontificalis" равеннской церкви, составленный в IX в. Агнеллом), как проследил Муратори, нет "никаких следов" о епископе с именем Иордан38. Остается добавить, что в интересующие нас 550-е годы епископом в Равенне был Максимиан (с 546 по 566 г.), известный по изображению на знаменитой мозаике в церкви св. Виталия в группе лиц, окружающих Юстиниана.

Высказывалось предположение 39, что Иордан был одним из африканских епископов, которые присутствовали в Константинополе вместе с папой Вигилием во время диспутов о "трех главах". Основанием к одному из доводов Б. Симсона, автора этой гипотезы, послужило впечатление от отношения Иордана к особо почитаемому в Карфагене св. Киприану, которого Иордан назвал "нашим" (в смысле "местным"): "noster... venerabilis martyr... et episcopus Cyprianus" ( 104). На это можно возразить: ведь и Кассиодор в своей предельно краткой "Хронике" под 257 г. отметил как выдающееся явление мученическую смерть епископа карфагенского Киприана, а Марцеллин Комит в предисловии к своей хронике назвал Иеронима "нашим", нисколько не подчеркивая этим ограниченного, "местного значения" известного писателя 40. Следовательно, эпитет "noster" в применении к Киприану едва ли определяет место деятельности Иордана. Гипотеза Симсона не нашла приверженцев.

Можно было бы думать, что вследствие какой-то путаницы Иордана стали называть епископом лишь в самых поздних рукописях с его произведениями, но это не так: в одном из ранних кодексов, содержащих "Getica", а именно в кодексе середины VIII в., принадлежавшем аббатству Фонтенелль (или св. Вандрегизила) в Нормандии, в заглавии значилось: "Historia Jordanis episcopi Ravennatis ecclesiae" 41. Епископом назван Иордан и в кодексе IX в. из аббатства Рейхенау 42.

Упоминание о Иордане как епископе в древнейших рукописях, конечно, не может не остановить внимания, но вне сомнения остается только то, что он не был епископом в Равенне43. Примечательно, что так называемый равеннский географ, писавший не позднее VIII в., многократно с подчеркнутой почтительностью ссылаясь на Иордана (причем всегда в связи с теми странами, которые Иордан действительно описал), во всех случаях называет его только космографом или хронографом 44. Если бы Иордан был епископом, тем более в родном городе географа, то, вероятно, последний не преминул бы указать на духовный сан авторитетного писателя. Это соображение представляется нам веским. На протяжении всего текста Иордана нет даже намека на его духовное звание. Судя по изложению, языку, мелькающим кое-где образам, автор "Romana" и "Getica" едва ли был клириком или монахом.

По поводу современных ему вопросов религии, вроде волновавшего высшее восточное и западное духовенство, самого императора, чуть ли не весь Константинополь и многие другие города, спора о "трех главах", который в 550-551 гг. достиг большой остроты, Иордан не проронил ни слова. Единственная определенная и притом резко прозвучавшая у него нота относится к арианству. Иордан был "ортодоксом"("католиком") и отрицал, как сторонник "вселенской церкви", арианство, признанное огромным большинством готов 45. Он называет арианство лжеучением, "вероломством" ("perfidia") в противоположность христианству, которое определяет как "истинную веру" ("vera fides") 46. Он осуждает императора Валента за то, что тот способствовал распространению арианства среди готов, вливая в их души "яд" лжеучения. Для Иордана православие и арианство - две враждебные "партии" ("partes"); арианство в его глазах отщепенство ("secta"; Get., 132-133, 138).