Павел Шехтман - Пламя давних пожаров

С такими, так сказать, традициями пришли татары (и русские власти) к лету 1905 года. Обстановка тех месяцев, реальное ощущение безнаказанности и вседозволенности побудило многих и многих татар вступить на путь набегов, разбойничьих авантюр и вообще уголовщины. Вот что говорил об атмосфере в татарских селах елисаветпольский уездный начальник Реутт: «он за последнее время объехал почти все села своего уезда и в армянских селениях нашел не только образцовый порядок, но и прекращение краж, убийств и других нелегальных явлений… но в татарских селениях он повсюду нашел одни беспорядки и прогрессивное увеличение числа преступлений и упадок в деле хозяйств. Не раз приходилось мне, добавил далее Реутт, видеть жалобщика, со слезами на глазах жалующегося на своего собрата. Жалуется он или на то, что у него угнали быка, или на то, что у него убили брата, сына или другого родственника. Бороться с этим злом полиция не в силах…» («Т.Л.», 23.8.1905).

В начале августа в ауле Шамлыхе Елисаветпольской губ. на постоялом дворе были убиты и ограблены несколькими татарами (в том числе хозяином двора) местные русские: крестьянин М.,Попов и крестьянка М.Галкина. Попов был разрезан на части, при этом «ног, рук, носа, ушей не. найдено». Раненую Галкину добили камнями («Т.Л.», 18.8.1905).

31 августа у села Сейфалы (Елисаветпольской губ.) 4 вооруженных татарина ограбили 5 немецких колонистов, одного взяв в заложники и потребовав выкуп в 100 рублей. Когда брат заложника нес выкуп, он встретился с другой шайкой, которая его снова ограбила («Т.Л.», 18.9.1905).

В июне в районе с. Мазра (Елисаветпольской губ.) «появились известный местный беглец каторжник Муртузаи и персидский головорез Гасан Муса-оглы. С появлением этих лиц мусульманское население, в особенности кочевники, стали открыто нападать на стада, принадлежащие армянам.» («Т.Л.», 31.8.1905).

По наблюдениям татарского публициста Хан-Заде, «одним из печальных последствий татаро-армян-ского погрома следует считать усиление разбоев и грабежей в населенных армянами деревнях. Татары… нападают на мирных крестьян и грабят их, нередки и случаи убийств… Мало-мальски ловкий татарин, владеющий ружьем, бросает честный труд и старается жить за чужой счет.» («т.л.», 17.9.1905).

Постепенно татарское население так осмелело, что, например, в Казахе в ноябре (перед погромами) среди бела дня разоружали стражников, отбирая ружья и коней («Т.Л.», 11.12.1905). Летом-осенью 1905 года татарский разбой достиг грандиозных размеров. Конные и пешие шайки татар не ограничивались уже армянскими селениями, а нападали на все, что казалось достойным нападения: имения, станции, почтовые отделения. Агдамские молодцы, кроме прочего, «прославились» обстрелом почты, ехавшей в Шушу, и нападением на агдамское почтово-телеграфное отделение («Т.Л.» 8.9.1905). Вот как описывает шушинско-евлахский тракт очевидец: «На тракте нет ни пешеходов, ни фургонов, а только изредка промчится „казенная“ тройка с пассажиром-чиновником, под конвоем чапаров. По пути встречаются только конные татары, вооруженные ружьями, кинжалами и револьверами. На почтовых станциях полнейшее отсутствие жизни.» («Т.Л.», 23.8.1905). Не только тракты стали непроезжими, но и железные дороги оказались фактически в руках татарских шаек. Служащие разбегались. Татары отцепляли паровозы, обыскивали пассажиров, избивали, а нередко убивали армян (впрочем, армяне так же ссаживали с поездов и избивали татар) («Т.Л.»,1.12.1905). «По всему участку, от станции Дзетам до Евлаха, происходят ежедневно открытые вооруженные нападения на станции и путевые здания, похищается казенное и частное имущество, особенно шпалы и строительные материалы и инструменты.» («Т. п.», 1.12.1905).

4 декабря на станции Пойлы вооруженные татары ворвались в вагон, вытащили армянина Аракспян-ца, ехавшего из Казаха в Тифлис, и изрубили его «на глазах матери и войсковой части, охранявшей станцию», причем «на вопрос возмущенных пассажиров, почему охрана не предотвратила этого зверства, солдаты ответили, что им не приказано» («Н.О.», 6.11.1905).

Однако татары принялись нападать на войска. К концу ноября анархия достигла апогея.

Станция Тауз: «Надвигаются громадные полчища вооруженных татар, и сейчас идет перестрелка в поселке служащих на станции Акстафа, служащие и их семьи находятся в ужасном страхе. Станция охраняется 20 казаками.»

Станция Евлах: «В ночь на 21-е (ноября — П.Ш.) татарами приблизительно в количестве 300 человек сделано нападение на станцию, и с 6 час 50 мин вечера началась беспрерывная стрельба, продолжавшаяся до 1 час Ю мин ночи. После этого было обнаружено, что взломан пакгауз товарного склада, из которого на фургонах увезли огромное количество ценного груза… Разбойники, уходя, подожгли оставленные грузы в пакгаузе.» («Т.Л.», 23.11.1905).