Юрий Мухин - ЕСЛИ БЫ НЕ ГЕНЕРАЛЫ! (Проблемы военного сословия)

А вот эпизод из воспоминаний немецкого обер-лейтенанта Отто Кариусаа. Командир его роты ф он Шиллер был трусом, и в результате произошел такой инцидент (выделено мною):

«Существовал приказ о том, что все при обстреле должны бежать в подвал дома. Этот приказ был совершенно оправдан, что подтвердил случай, когда русский снаряд упал с недолетом. Унтер-офицер из ремонтного взвода и ротный писарь были убиты осколками, когда направлялись в убежище, но не успели вовремя. Следовательно, предосторожность была совершенно необходима.

Однако фельдфебелей, которые спали в другой комнате, по соседству с нами, коробило, что командир всегда первым прыгал в подвал через дыру в полу, хотя такой спешки и не требовалось. Кроме того, в соответствии с воинской традицией командир должен думать о личной безопасности в последнюю очередь. Ротный связист, фельдфебель Шотрофф, в других случаях спокойный, надежный человек и образцовый солдат, сорвался, оскорбил фон Шиллера. Дошло и чуть ли не до рукоприкладства. Фельдфебель был взят под стражу как бунтовщик.

Фон Шиллер настаивал, чтобы я немедленно пошел с ним в военный трибунал. Нам в любом случае нужно было идти на совещание к командиру танкового полка дивизии «Великая Германия» полковнику графу Штрахвицу. По дороге я призвал фон Шиллера не портить жизнь такому надежному солдату, как Шотрофф.

В конце концов, я добился того, что он заколебался. Наверное, сообразил, что в трибунале придется говорить вещи, которые будут неприятны ему самому. Как бы то ни было, к моему огромному облегчению, он повернулся ко мне и сказал:

— Ладно, Отто, я все это обдумал. Ради тебя лично накажу Шотроффа за безобразное поведение. Посажу под арест, а потом возьму с собой на боевые действия.

…Последнее наказание было вдвойне фальшивым психологически. Назначение во фронтовые подразделения не могло быть карой, а только долгом каждого из нас. Оно требовалось от всех нас, как само собой разумеющееся».

Оба мемуариста писали воспоминания много лет спустя после войны, и у них было время все обдумать. И даже при этом в понимании советского маршала командиры должны спасаться в первую очередь, а в понимании немецкого обер-лейтенанта — в последнюю. Если вы вспомните прочитанное выше, то в понимании генерала Гордова посылка на фронт — это наказание, а в понимании немецкого офицера — это долг.

Так что есть разница в том, кем являются офицеры твоей армии по своему мировоззрению, по взгляду на себя: атаманом (лучшим воином) или всего лишь «слугой царю и отцом солдатам». Последнее тоже звучит неплохо, но в бою оказывается, что из этих слуг далеко не все рождаются хватами, и далеко не все являются отцами солдатам. Впрочем, как вы выше прочли, и не все немецкие офицеры были атаманами. Но мы же говорим о среднем офицере.

Рассмотрим теперь эту разницу с еще одной стороны. По русскому образцу мыслей все дворяне обязаны были служить, если дворянин не хотел служить, то лишался и поместья, и дворянского статуса. Так длилось до Петра III, который освободил дворян от службы, но это длилось достаточно долго, чтобы у большой части русских дворян выработался взгляд на службу, как на обузу, которую приходится отбывать. В в первую очередь, конечно, у тех дворян, кто к воинской службе не имел ни малейшего призвания или не имел никаких морально-волевых качеств. Получалось так: дурак ты или трус, а царь тебе службу все равно предоставит.

У немцев при их диком дроблении на мелкие «государства» был, во-первых, переизбыток дворян, во-вторых, служба не была обязательной. И, наконец, у них было майоратное право (делиться дальше им было уже некуда), то есть все наследство доставалось только старшему сыну, а остальные сами должны были найти себе место в жизни. Поэтому мало того, что карьеру в армии мечтали сделать в основном те, кто к войне был морально готов, но и конкуренция была велика: королям и князьям, принимающим на службу кандидатов в офицеры или предлагающих свои услуги офицеров, было из кого выбирать. Волей-неволей у немецких офицеров выработалось очень строгое отношение к себе лично: малейшее подозрение в трусости или в нерадивости лишало его возможности получить должность.

Русский офицер, отбывающий службу, мог спрятаться в толпу других офицеров — авось они в бой пойдут, а потом будем вместе кричать: «Мы победили!». Это, к сожалению так, и не буду тыкать пальцем только в Красную, Советскую или нынешнюю Российскую армии. Вот строки из работы «О скудости и богатстве», написанной видным российским экономистом петровских времен Иваном Посошковым более 300 лет назад — в 1701 году.