Юрий Мухин - ЕСЛИ БЫ НЕ ГЕНЕРАЛЫ! (Проблемы военного сословия)

Более существенно другое — организационно-военный смысл такого отряда. В бою всадниками в количестве 100–200 человек еще можно управлять голосом, т. е. банда — это тот максимум бойцов, которым в бою способен командовать один человек. В бою банда могла рассыпаться на одиночных бойцов или ее мог рассеять противник, для своего спасения кавалеристы должны были как можно быстрее собраться вместе. Для этого банда имела особое снаряжение — знамя. В данном случае его лучше назвать более точным русским словом — «стяг». Стяг — это то, к чему стягиваются, и находится стяг возле командира, чтобы тому было удобнее командовать — чтобы его голос был слышен всем воинам его банды, стягивающимся к знамени.

Таким образом, изначальная суть тех, кто впоследствии получил название офицеров, — это тот самый маленький командир, который имел возможность командовать, полагаясь на свое видение боя. Были и командиры более мелких подразделений, на которые делилась банда, скажем, у византийцев ими командовали гекатонтархи, пентархи, тетрархи, но эти подразделения не имели своего знамени, а их командиры были помощниками командира банды, да и то — только на время боя.

Теперь, если я спрошу более-менее старших читателей, как по-русски называется командир банды, они мне ответят: «Атаман». И это действительно так, хотя в этом вопросе может сбить с толку более поздняя военная организация казаков, у которых атаман и, тем более, гетман — это уже генералы. На самом деле, еще до казаков, атаманом был самый первый самостоятельный командир. Вот теперь давайте оценим разницу между тем, кого мы уже давно называем офицерами и атаманами. Эту разницу необходимо отметить обязательно, чтобы понять, что именно имел в виду Манштейн, когда, описывая румынских офицеров, написал: «Что касается заботы офицеров о солдатах, то здесь явно недоставало «прусской школы».

Офицер — это тот, кому начальство (царь) ставит боевую задачу и дает для ее исполнения солдат, а атаман — это тот, кого солдаты выбирают своим командиром, и в духе атамана самому ставить себе и банде боевую задачу, самому искать добычу. В этой разнице скрыто очень многое.

Начнем с вопроса — кого начальство назначит офицером, командиром? Ответ один — того, кто начальству нравится, т. е., если начальство боевое, то ему будут нравиться боевые офицеры, а если начальство мечтает тихо до пенсии дожить, то ему будут нравиться офицеры, которые не будут своим чрезмерным энтузиазмом подчеркивать дряхлость и боевую неспособность самого начальства. Но боевое начальство вырастает из боевых офицеров, а если годами вести кадровую политику так, чтобы офицеры были смирные и боялись начальства, то со временем и все начальство будет таким, и все офицерство под ним тоже будет смирным.

В этом, собственно, кроется объяснение, почему накануне войны ни Красная Армия, ни армия США не распознали в своих рядах тех, кто в войне принес славу этим армиям. Да и в немецкой армии множество полководцев выдвинула война, а не начальство.

А теперь вопрос — кого выдвинут себе в атаманы сами бандиты? Смирного, покорного? А какую добычу они с ним добудут?

Зайдем с другой стороны. Кем являются солдаты для офицера? Пушечным мясом, которое батюшка-царь или начальство дали ему для боя. Ну, погибнут они, ну и что? Батюшка-царь еще пришлет, если, конечно, сможешь доказать ему, что ты в их гибели не виноват. Оцените с этой позиции поведение офицеров Красной Армии в окружении:: даже если они и не собирались сдаваться в плен, то все равно бросали солдат, чтобы те не мешали им скрытно перейти линию фронта (ведь с солдатами надо прорываться — воевать). Офицеры Красной Армии бросали солдат, поскольку имели офицерский менталитет: главное — это свою шкуру спасти, а новых солдат под твою команду начальство уж предоставит.

У атамана мировоззрение иное — бандиты выбирают его для добычи, а мертвым бандитам она не нужна, следовательно, и он не нужен банде, если не способен добыть победу с малыми потерями. Конечно, в первую очередь на него так смотрит банда, но, соответственно, и он обязан на себя смотреть только так. Атаман не мыслит себя без своей банды, без банды он ничто. Посему и немецкие офицеры не бросали немецких солдат ни в каких случаях — их не только не поняли бы солдаты, коллеги-офицеры и начальство, они бы не поняли сами себя.

Вот тут у многих возникнет вопрос — почему я немецких офицеров идентифицирую с атаманами? Ведь атаман — это чисто русская, казачья должность. Это не так, в праславянском языке не было слов, начинающихся на букву «а», все слова на эту букву привнесены в наш язык позже из других языков вместе с теми понятиями, которые они описывали в родных языка. И слова «атаман» и «гетман» внесены в наш язык из немецкого языка; это видоизмененное слово «гауптман» — командир подразделения, численностью 100–200 человек, т. е. численностью в византийскую банду. Позже подразделение такой численности у нас стали называть ротой, а у немцев осталось название «компания», т. е. что-то вроде добровольного сообщества. Казачество, организуя свои шайки на подобие немецких разбойных компаний, переняло от немцев и то, кто должен возглавить шайку, вместе с названием его должности — атаман.