Валерий Сойфер - Власть и наука

21 Возможно, главная ответственность за такой обман ложилась на заведующего фермой в "Горках Ленинских" Сурена Иоаннисяна. Именно он поставлял Лысенко весь цифровой материал и, подобно своему патрону, не раз заявлял в печати:

"В этих опытах не установлено никакой связи между содержанием жира в молоке коровы-матери и ее дочери" (122);

или

"На ферме в "Горках Ленинских" не установлено никакой связи между содержанием жира в молоке коровы-матери и ее дочерей" (123).

22 Д. Н. Прянишников указывает здесь на один из наиболее поразительных по бездоказательности и претенциозности тезисов Лысенко:

"Фигурально выражаясь, развитие организма есть как бы раскручивание изнутри спирали, закрученной в предыдущем поколении. Это раскручивание является одновремен-но завинчиванием для будущего поколения. Ведь на основе развития прошлого организма происходит формирование данного организма" (142).

Ниже Лысенко снова вернулся к этому, одному ему понятному, но видимо дорогому для него тезису:

"Происходит как бы развинчивание изнутри той цепи многочисленных изменений и превращений, которые завинтились в предшествовавших поколениях. Нами уже указывалось, что это развинчивание идет только путем завинчивания процессов для будущего поколения" (154).

Вряд ли есть смысл это комментировать! Но нужно ясно представлять себе, что эти несуразицы, при полном одобрении властями, выдавались философами за последнее слово науки.

23 Обратим внимание на замечание Прянишникова, касающееся проблемы азотфиксации микроорганизмами. В этом вопросе он выказал себя провидцем, предвосхитившем будущее развитие биологической науки на несколько десятилетий вперед. В наши дни эта проблема стала одной из центральных в биологии.

24 Еще в январе 1935 года Д. А. Сабинин выступил против Лысенко в Институте генетики АН СССР после его доклада, заявив, что говорить о каких-либо "требованиях к условиям среды обитания" со стороны неодушевленных растений, как это постоянно делал Лысенко, нелепо. Затем вместе с М. Х. Чайлахяном Сабинин посетил лысенковский институт, пытаясь на месте разобраться в экспериментальной стороне лысенковских построений, но убедился лишь в антинаучной постановке его опытов, о чем вспоминает акад. Чайлахян в статье в сборнике, посвященном памяти Д. А. Сабинина, вышедшем в 1981 году (158). Редактор сборника Ф. Реймерс и авторы статей по цензурным соображениям даже не намекнули ни на то, что Сабинин застрелился, ни на обстоятельства, приведшие к его гибели. Член-корреспондент АН СССР М. В. Волькенштейн в связи с этим вспоминал, как Реймерс часто при личных встречах с ним ругал Лысенко, но однажды Волькенштейн застал Реймерса в академической столовой на Ленинском проспекте за дружескими рукопожатиями с Лысенко. Увидев входящего Волькенштейна, Реймерс поспешил ретироваться, а вечером позвонил ему домой и сказал: "Но я хорошо вымыл руки с мылом". Вот так люди пасовали перед сильным характером Лысенко даже в 70-е годы.

25 Политиканство Н. И. Шапиро проявилось особенно ярко в 1977 году во время обсуждения на заседании Оргкомитета XIV Международного генетического конгресса в Москве кандидатуры будущего Президента Конгресса. Заместитель Генерального секретаря Конгресса профессор Л. И. Корочкин предложил в качестве будущего Президента кандидатуру профессора Калифорнийского университета США Мэлвина Грина — тогдашнего Президента Американского генетического общества. М. Грин не раз бывал в Москве и других научных центрах СССР, знал многих из русских генетиков лично. Однако Н. И. Шапиро неожиданно выступил на заседании против этой кандидатуры, сказав, что Грин — хороший ученый, но… — антисоветчик. С последним утверждением можно было бы поспорить, однако Шапиро в чрезвычайно резкой форме отвел все реплики, настаивая на самом убойном в советских условиях обвинении. При поддержке академиков Беляева и Дубинина и молчании большинства других членов Оргкомитета Грина забаллотировали.

26 Процесс обмена участками ДНК в ходе конъюгации был на самом деле открыт американцем Джошуа Ледербергом в 1951 году задолго до работы Алиханяна. Ледерберг был удостоен за эту работу Нобелевской премии. Затем в 1953 году англичанин Уильям Хейс и французы Эли Вольман и Франсуа Жакоб изучили конъюгацию и связанные с нею особенности поведения клеток на модели кишечной палочки. Если что и было нового на самом деле в работе Алиханяна (конечно, если он не фальсифицировал данные, как он это не раз делал позже), так это обнаружение тех же закономерностей на новом объекте — микроскопических грибах. Но и это открытие пустяком назвать было бы нельзя. Поэтому неизбежен вывод, что как бы ни относиться к человеческим слабостям Алиханяна, но надо признать, что он упустил верный шанс войти в число первых исследователей важного генетического феномена. Предав генетику и отказавшись от генов, он наказал самого себя, захлопнул перед собой дверь в коридор, который только и мог привести его к грандиозному успеху, которого он так алкал всю жизнь. Урок, преподанный Алиханяном самому себе, был жестоким.