Валерий Сойфер - Власть и наука

Приближенные Лысенко равнялись на него и старались перещеголять шефа и пообиднее представить своих оппонентов из лагеря генетиков и селекционеров. Так, через три дня после окончания сессии в газете "Соцземледелие" на 3-х страницах был напечатан хвастливый очерк Д. Долгушина "История сорта" (69), подробно разобранный выше, в котором генетика была представлена немощной и вредной наукой, а генетики — недоумками, способными лишь со свечкой в руке искать на гектарах полей неизвестные им "подходящие формы" растений.

Про свечки Долгушин упоминал не только для куражу. Он все-таки был пообразованнее шефа, поинтеллигентнее, да и времени на полях проводил больше, чем Лысенко, и знал, как отбирают лучшие формы среди миллионов обычных, ничем не примечательных растений. Сказано это было со злым умыслом: кому же не известно, что эти генетики поголовно в Бога веруют, в церковь ходят, вот и скажем сегодня, в пору разгула воинствующих атеистов, про свечки, а поймут все про церковь! Где еще люди со свечками ходят!

Тем не менее в 1935 году Вавилов еще не потерял своей силы. Он еще оставался вице-президентом ВАСХНИЛ, руководил огромными коллективами ВИРа и Института генетики АН СССР. 5 октября того же 1935 года он был первым упомянут в газете "Правда" среди состава редколлегии нового издания сельскохозяйственной энциклопедии (70).

И, наверняка, мало кому бросилось в глаза отсутствие вавиловского приветствия читателям газеты "Соцземледелие" по случаю очередной годовщины Октября. По краям газетных полос этого номера (71) были напечатаны краткие заметки с факсимильным воспроизведением подписей — Лысенко (его послание было поставлено первым), Мейстера, Тулайкова, Лискуна, Константинова, Давида и других (сотрудник Вавилова П. М. Жуковский написал: "Мое пожелание — чтобы академик стал привычным гостем колхозов и совхозов"), но приветствие Вавилова отсутствовало.

Возможно, эта мелочь и не имела значения, но через месяц Вавилову пришлось пережить настоящее унижение. 9 декабря состоялась встреча тогдашнего главы Правительства Молотова с руководителями ВАСХНИЛ, на которой Молотов публично накричал на Вавилова.

Формальным предлогом для встречи было желание руководителей страны обсудить результаты октябрьской сессии ВАСХНИЛ, разрекламированной в печати. Как сообщила газета "Соцземледелие":

"5 декабря тт. Молотов и Я. Э. Рудзутак5 совместно с наркомом т. М. А. Черновым приняли… президента А. И. Муралова, вице-президентов т.т. Г. К. Мейстера, Н. И. Вавилова, М. М. Завадовского и академиков т.т. Е. Ф. Лискуна [и др.]…

Во время беседы, продолжавшейся свыше 3 часов, научные работники рассказали об итогах работы последней Октябрьской сессии Академии с.-х. наук…" (72).

Главе Правительства был передан план научно-исследовательских работ. Молотов начал его просматривать и вдруг наткнулся на удивившую его тему: "Исследование одомашнивания лисицы".

— А это еще с какой целью? — спросил Молотов (73).

Тему эту внесли в план животноводы, ее должен был курировать академик ВАСХНИЛ А. С. Серебровский, но его почему-то в Совнарком не пригласили. На вопрос начальствующей персоны могли бы ответить М. М. Завадовский или животновод Е. Ф. Лискун, но на защиту темы встал Вавилов (впрочем, Николай Иванович еще в 20-е годы поддерживал идею акклиматизации и гибридизации животных, в том числе и диких, с целью их одомашнивания). Его слова вызвали еще больший гнев Молотова, и последний с лисиц переключился на работу собственного вавиловского института растениеводства и, возвысив голос, несправедливо попрекнул Вавилова тем, что он транжирит уйму так нужных государству денег на сбор никому не нужных коллекций семян, а потом гноит эти семена без всякого применения. Последний пассаж из монолога Молотова в газету на этот раз не попал, но про лисиц упомянуто было:

"… т. Молотов указал, что… надо беречь и заботливо помогать работе каждого действительно сведущего в с.-х. науках деятеля, что не только не исключает, но предполагает критическое отношение к таким деятелям, которые отгораживают себя от интересов государства, убивая время на изучение "проблемы" об одомашнивании лисицы и т. п." (74).

А через девять дней в той же газете передовая статья опять была посвящена беседе Молотова с учеными, и в ней уже было сказано о якобы плохой работе ВИР. Институт критиковали за медленное продвижение в практику устойчивых к заболеваниям сортов и бесполезное хранение образцов семян. "Но от того, что эта коллекция хранится в шкафах института, практикам… не легче", — было сказано в статье (75). Сразу за этим шел абзац о "блестящих работах академика Т. Д. Лысенко, выдающегося новатора и революционера в сельскохозяйственной науке, работающего методами прямо противоположными, т. е. опираясь на живую связь с широкими колхозными массами", и был задан вопрос: