Валерий Сойфер - Власть и наука

Через день, 24 октября, в газете "Социалистическое земледелие" группа сот-рудников Днепропетровского института зернового хозяйства во главе с Фаиной Михайловной Куперман (в будущем близкая к Лысенко сотрудница, профессор Московского государственного университета) сообщила о том, что "по предложению акад. Т. Д. Лысенко и проф. Презента были проведены опыты по действию ультракоротких звуковых колебаний на растения хлопчатника", и что "под действием необходимых, лучших дозировок ультракоротких волн могут происходить положительные изменения — увеличение энергии прорастания, повышение урожайности, ускорение вегетационного периода" (54). Что понимали Лысенко и Презент в ультракоротких волнах, сказать нельзя, возможно, они знали о волнах, расходящихся по воде, но симптоматично, что "мудрые" предложения колхозного академика и примкнувшего к нему "профессора" блистательно оправдывались в соответствующих руках.

25 октября в "Правде" на 1-й странице была напечатана фотография "Знатный бригадир Грейговской МТС, Николаевского района Одесской области Григорий Дымов в гостях у академика Т. Д. Лысенко знакомится с новым сортом яровой пшеницы" (55). Никакого сорта яровой пшеницы Лысенко показывать не мог: его в природе не существовало. Но попробуй, поспорь с "Правдой", не только утверждающей, что сорт есть, но даже печатающей фотографии тех, кто этот сорт видел, да еще в руках самого академика.

На следующий день в той же "Правде" была напечатана передовица "Советская сельскохозяйственная наука", в которой говорилось:

"За последние несколько лет советская сельскохозяйственная наука достигла немалых успехов. Всему миру теперь известна теория стадийного развития. Ее создал и разработал молодой советский ученый Трофим Денисович Лысенко… Яровизация, как агротехнический прием, дает уже дополнительно полтора центнера зерна с гектара. Академик Лысенко решил и другую важную проблему: невырождающегося картофеля на юге" (56).

На 2-й странице этого номера "Правды" была опубликована вместе со статьями академиков Мейстера и Константинова статья Лысенко "Некоторые итоги яровизации", а на 3-й странице запись беседы с матерью товарища Сталина — Екатериной Георгиевной Джугашвили, которая рассказала, как её сын на днях, после многолетнего отсутствия посетил родной город Гори и даже недолго побыл вместе со своим другом Лаврентием Берией в отчем доме. Да, это был далеко не рядовой номер "Правды".

В эти же дни в "Правде" была опубликована большая статья Вавилова "Пшеница в СССР и за границей" (57), а еще через три дня Серебровский писал:

"Селекция станет силой, изменяющей племенной состав нашего животноводства, лишь тогда, когда все селекционеры тесно свяжутся с колхозными массами. Академик Т. Д. Лысенко дал образец такой связи, и на его опыте мы должны учиться… Социалистическая система открывает широкие просторы для племенного улучшения скота" (58).

Имя Лысенко с уважением повторили многие из тех, у кого брали интервью перед самой сессией, — Вавилов (59), Муралов (60), Мейстер (61), и многие из тех, кто выступал на сессии, хотя были ученые, которые обошлись без таких восхвалений (62) и среди них прежде всего Лисицын и Константинов.

Благодаря высказываниям восхвалителей формировалось общественное мнение на всех уровнях, раздувалась не по заслугам слава "колхозного ученого". Что же было возразить по поводу величия Лысенко, если самые известные в те годы специалисты — растениевод Вавилов, генетик Серебровский, селекционер Мейстер — прославляли его?!

В результате действительно серьезные проблемы оказались отодвинутыми на задний план (в частности, академик Сапегин коснулся проблемы исключительной важности, лишь сегодня осознанной как центральной в селекции, — выведения сортов так называемого "интенсивного типа", но его заметочка, написанная скромно, потонула в ворохе иных статей /63/). Вот и получилось, что еще до всякого обсуждения на сессии проблем генетики, эта наука оказалась посрамленной, чему немало способствовало заявление нового Президента ВАСХНИЛ Муралова, сказавшего при открытии сессии, что "учение Лысенко о стадийности растений" уже сыграло огромную роль, а вот генетика мало чем помогла селекционерам:

"Генетика не дала никаких указаний относительно подбора родительских пар для скрещиваний… Некоторые генетики еще не освободились до конца от пут предрассудков и традиций буржуазной науки" (64).

Такие слова вызвали у одного из академиков — Н. К. Кольцова — возражения, поэтому Муралов в последний день сессии снова вернулся к данному вопросу и попытался сгладить неблагоприятное впечатление, но снова получилось неуклюже, слишком решительно: