Альберт Максимов - Нашествие. Пепел Клааса

В Греции самым известным рогатым существом был Минотавр (минойский бык). Кстати, с другой стороны, тавры (иначе, т-иверы, еверы) по АВ - семиты, т. е. можно предположить, что имя Минотавр может переводиться и как «минойский семит». Минотавр изображался в человеческом виде с головой быка (а Баал часто как раз изображался в виде быка, либо бычьей головы) и рожками, и почитался со священными танцами и человеческими жертвами.

В религиозном плане кельты также отличались от других народов античного мира, у которых преобладало выборное некастовое жречество. В то время как у кельтов мы встречаем друидов - замкнутую жреческую касту, практикующую человеческие жертвоприношения. Веселый добродушный нрав галлов настолько не стыкуется с кровавым и мрачным культом друидов, что невольно задаешься вопросом, были ли вообще друиды кельтами? По АВ друиды - жреческая прослойка у кельтов, хранители знаний были семитами. По утверждению некоего В. Бершадского из Израиля, «это слово прекрасно переводится при помощи ЪВРИТА, как «ТОЛКОВАНИЕ ЗНАНИЙ» - «ДРУШ ЙЕДА». Слова выделены им.

А. Горбовский в «Загадках древнейшей истории» писал: «Среди общей дикости и варварства их хранителями стали, очевидно, ограниченные, замкнутые группы людей. На Британских островах это были друиды, в Индии - брамины (брахманы), в Египте - те, кого мы условно называем жрецами». Египетские жрецы, согласно АВ, были тоже из числа семитов-захватчиков. О возможных семитских корнях у браминов я писал чуть выше. Вполне возможно, что брамины - семиты, пришедшие на Индостан, скорее всего, в тот же самый период Исхода. Брамины были высшей кастой в Индии и представляли собой сословие жрецов.

До наших дней информации о друидах сохранилось очень мало. Они не пользовались записями, поэтому все, чем мы сегодня располагаем, это свидетельства соседних с кельтами народов - римлян и греков, которые были современниками друидов. Плюс документы более поздних времен, написанные христианскими монахами.

Все свои знания друиды передавали устно, зачастую в виде стихов. От них не осталось никаких письменных документов, хотя Юлий Цезарь отмечал, что «они считают даже грехом записывать эти стихи, между тем как почти во всех других случаях, именно в общественных и частных записях, они пользуются греческим алфавитом».

Если друиды прекрасно умели писать и читать (а такое мнение принято в науке), то почему же они запрещали использование письменности? На это есть мнение, что знания у друидов были уделом их духовной аристократии, запрет на письменность был связан с нежеланием распространения знаний среди непосвященных.

Что ж, в целом такой вывод правилен, но при применении АВ его нужно скорректировать. Знания и письменность на завоеванные земли принесли семиты, которые совсем не имели желания их распространять среди покоренных племен, считаемых ими за низших существ. Дети, родившиеся от наложниц, также не имели прав, равных правам тех детей, чьи матери (и отцы, конечно же) были семитками. Не желая распространения знаний среди покоренных и относимых к низшему, рабскому сословию народов, друиды наложили запрет на использование письменности.

«В иудаизме существует традиция только устно излагать тайное учение «Каббалы». Делать это письменно запрещено из опасений, чтобы тайные знания не попали в случайные руки» (А. Горбовский «Загадки древнейшей истории»).

Но, как бы ни были сильны запреты, рано или поздно знания и письменность стали распространяться, во многом приносимые извне, из других регионов, где запреты не были столь строги. Здесь сразу вспоминается греческий миф о Прометее, похитившем у богов и отдавшем людям огонь. В нашем случае боги - правящая семитская верхушка, а огонь - это знания, похищенные у семитов.

Запрет на распространение за пределы религиозной общины определенной информации и знаний с незапамятных времен существовал у тех же евреев. Применительно к теме этой главы можно привести информацию из алхимического трактата Николаса Фламеля «Иероглифические фигуры». Фламелю, жившему в XIV веке, досталась очень древняя книга, написанная, как он утверждает «не на бумаге или пергаменте, как большинство других книг, а на чем-то, что показалось мне широкими листами коры молодых деревьев. Обложка ее была сделана из меди и покрыта причудливым орнаментом, состоящим из любопытных букв и рисунков. Насколько я мог судить, это был греческий или какой-то другой из древних языков. Все, что я знал, так это то, что не могу прочитать эти буквы и что, несомненно, это не латынь и не галльское наречие, с которыми я, естественно, был знаком».