Андрей Буровский - Пётр Первый - проклятый император

Говорить об этом загадочном явлении крайне трудно ровно по одной причине: потому что масоны решительно ничего не говорят о самих себе. Те, кто берут на себя труд писать о них, подробно расписывают, какова идеология масонов и чего именно они хотят. Мол, масоны стремятся построить общество и государство на основах рационализма, чисто рассудочных идей и представлений, отвергают традиции и исторический опыт государств и народов. Они объединяются для того, чтобы просветить и осчастливить человечество — в меру своего понимания того, что же такое просвещение и счастье. Масоны считают очень важным то, что в СССР называлось «буржуазными ценностями», а теперь, с легкой руки Горбачёва, называется чаще всего ценностями «общечеловеческими»: то есть личные права и свободы человека, гласность судов, свобода прессы, ограничение полномочий власти, отказ от пыток и унижения человеческого достоинства, политическая демократия. Для достижения этого они готовы применять ложь, жестокость и насилие, загоняя всех нас в счастье железом и кровью.

В их многотайной организации царит строжайшая иерархия, и каждый масон знает о своей организации ровно то, что положено масону его уровня. По мере продвижения по ступеням масонской карьеры возрастает и компетентность масона. Соответственно, главы масонских организаций могут иметь совсем другие знания и даже другие цели, чем рядовые члены организации.

Самыми главными и самыми тайными намерениями масонов является достижение мирового господства. Эта цель настолько тайная, что скрывается даже от большинства членов масонских организаций, но почему–то прекрасно известна всем, кто «изучает» и критикует масонство.

Вообще–то масоны провозглашают равенство людей разных народов и принимают в свои ложи всех желающих (и тех, кого они сами считают достойными), но можно поспорить, кто именно стоит во главе мирового масонства.

«Существуют два предположения: или масонство есть дело рук Англии, желающей довести до анархии все другие народы, чтобы завладеть мировым могуществом, или оно создано иудеями для достижения той же цели».

Скажу откровенно — мне и самому невероятно интересно, существует ли такое сверхмогущественное общество и действительно ли продолжается уже пять (или пятнадцать?) веков удивительный заговор для достижения мирового господства. Сложность в том, что все эти увлекательные сведения мы имеем только от одной стороны — от тех, кто обличает масонство и поднимает народные массы на борьбу с ужасным орденом. Вот если бы хоть один масон за пять веков проговорился бы…

По мнению многих, масоны появляются в России как раз в эпоху Петра I, и очень многое в его решениях, в особенностях того «регулярного государства», которое он собирался построить, объясняется именно масонским влиянием. Ведь и Лейбниц, и Вульф, и Лефорт, и Яков Брюс — это масоны (против Якова Брюса особенно работает то, что он шотландец — считается, что шотландские ложи самые страшные). Вот, мол, эти люди и «подсунули» Петру I идею «регулярного государства», а тем самым разрушили «добрые нравы» в российском обществе и заложили мину под само историческое бытие России.

Говоря откровенно, я без особого восторга обсуждаю эту идею. Во–первых, потому, что у меня нет серьёзных данных, которые позволили бы как отвергнуть раз и навсегда идею масонского влияния на Петра (и роль масонов в дальнейшей истории России), так и подтвердить ее. То есть можно бесконечно рассуждать на эту тему, приводя бесконечные подтверждения обоих мнений… И так ни к чему и не прийти, потому что нет у исследователя никаких твердо установленных фактов, есть только «мнения», «суждения» и «оценки».

В науке такие темы называют «спекулятивными»; это темы, которые с одинаковым успехом можно и подтвердить, и опровергнуть. Скажем, не так давно в прессе очень много говорилось о проблеме «космических пришельцев»; ученому эта проблема не представляется очень уж интересной именно потому, что при существующей базе данных ее совершенно невозможно разрешить. В свое время французская Академия наук отказалась рассматривать вопрос о создании «вечного двигателя». Так же и я отказываюсь обсуждать вопрос о масонстве.

Но говорить на эту тему приходится именно потому, что проблема поставлена, и надо, даже отказываясь от дальнейшего разговора на эту тему, хотя бы объяснить — почему отказываешься.