Андрей Буровский - Пётр Первый - проклятый император

«Из меня познайте, какое бедное животное есть человек»,

— говаривал неузнаваемый Пётр.

Впадать в смертную тоску, утрачивать вкус к жизни и, по существу, пассивно ждать смерти в этом возрасте, кроме душевной болезни, может заставить человека только полное разочарование в том, что он делал всю жизнь, неверие в то, что дело это может быть продолжено. Впрочем, и умирать после всего содеянного Петром, наверное, невыносимо страшно — особенно если верить в Высший суд и в то, что отвечать придется за все. А он, вне всякого сомнения, верил.

Был он и физически болен. Перенапряжение, дикие излишества, недолеченные болезни подкашивали организм. Подозревали и сифилис.

А династические дела новоиспеченной Российской империи после смерти её первого императора, Петра, выглядят куда как печально. По всем законам, наследует престол старший сын… Но царевич Алексей казнен как предатель, а другого наследника так и нет.

Позволю себе высказать суждение, быть может, крайне несовременное и, во всяком случае, противоречащее материалистическому толкованию событий. Но есть в истории моменты, когда Промысел Божий в истории и в отношениях людей заявляет о себе так громко, что его просто невозможно не услышать. Ведь когда мрут один за другим сыновья Петра от Марты Скавронской, получается, что царь–людоед, сожравший собственного сына, все же не может создать династию на костях своего старшего ребенка. Дан тебе старший сын, от первой жены, которая от Бога?! Дан. А если ты не способен распорядиться тем, что подарено, так не воображай, что сможешь продолжить свою династию так, как тебе втемяшилось, а уж тем более поправ дарованное.

Изначально царю Петру была дарована возможность продолжить династию Романовых своим удачным, полноценным сыном. И более того — дан был ему сын добрый, талантливый, умный. Царь начал переделывать жизнь по своему разумению, совершив притом немало преступлений… Старший сын, данный Богом наследник, уничтожен. То ли из высших государственных соображений, то ли чтобы расчистить дорогу детям от второй и любимой жены. Получается, что вместе со старшим, оказавшимся единственным, сыном Пётр погубил судьбу и семьи, и династии!

…Но читатель, конечно же, вправе считать весь этот мой клерикальный бред издержками воспитания или попросту глупостью. Как угодно! Только вот факты вопиют: сыновья от Скавронской — не жили. Алексей был единственным сыном Петра, дожившим до взрослых лет. Пётр его убил, а после этого умерли и все остальные сыновья…

Итак, сына, прямого наследника, нет.

Как ни туманно изложен Устав 5 февраля 1722 года, в нем ясно сказано о наследовании по закону — если нет сына, то наследует старшая дочь. Но старшая дочь Петра, Анна, при обручении с герцогом Голштинии в 1724 году под присягой отреклась вместе с женихом от русского престола за себя и за свое потомство. Отказ отмечен и в их брачном договоре, тут все оговорено с предельной ясностью.

Значит, законное наследство переходило ко второй дочери Петра, Елизавете.

Ни при каких обстоятельствах не могла бы стать императрицей вдова Петра, Екатерина, и вовсе не из–за её низкого происхождения. И по старинному русскому праву наследования, и по указу 1714 года, вдова–мать при несовершеннолетних детях обеспечивается и может оставаться опекуншей до их совершеннолетия. Но она не должна быть наследницей.

Старая родовитая знать, верная старому обычаю престолонаследия, хотела видеть на престоле Петра Алексеевича, внука Петра, сына казненного царевича Алексея.

Выдвиженцы петровского времени — Толстой, Меншиков, Ягужинский, Шафиров… впрочем, долго перечислять, были в ужасе от перспективы воцарения Петра. Пётр Алексеевич был уж очень откровенным знаменем возвращения к старому — ко всему, что было до Петра. Новоявленные князья уж очень не хотели обратно, в грязь, и у них было надежное средство поставить на трон не того, кто имеет право, а кто больше нужен этой шатии.

В ночь на 28 января, за считанные часы до смерти императора, именно эти высшие сановники собрались во дворце для обсуждения преемника, уже начали было склоняться к провозглашению императором юного Петра Алексеевича. Как–никак, прямой наследник Романовых по прямой мужской линии.

Собравшиеся, при всей громадности их власти, ужасно не уверены в себе. Не раз они спрашивают статс–секретаря А.В. Макарова — нет ли каких распоряжений императора, ещё неизвестных?! А их нет. Пётр хоть и провозглашен чуть ли не богом, из гроба не подсказывает ничего, и «дельцы» просто не знают, что предпринять.