М. Дитерихс - Убийство царской семьи и членов дома Романовых на Урале. Часть II

Его беспредельная любовь к Своему русскому народу заставляла Его, таким образом, страдать за прошлое, за настоящее и за будущее России. Он страдал, как человек, не могущий подать помощи опасно и остро заболевшему близкому другу, но чувствовавший всеми фибрами Своей отмеченной и благословенной Богом души, что истинные пути к выздоровлению, истинные пути к спасению существуют на земле, существуют в глубине натуры русского человека, но находятся не в тех чуждых русскому народу формах и принципах, которые навязывали ему его руководители-бояре. Он страдал за бессилие и безволие других людей спасти положение, дать России возможность выйти победоносной и целой из этой ужасной мировой войны. Он страдал за страдание всего Богом вверенного Ему народа, ответственность за которого перед Всевышним Творцом оставалась только на Нем одном, и верил, что Промысел Божий даст Ему возможность пострадать за Россию до конца и что во Всевышней Мудрости ниспосланных Ему и Родине страданиях откроются истинные пути к новой главе и великому служению Христу будущей Великой возрожденной России.

Это величественное страдание наложило на Него отпечаток поразительной кротости и мягкости, с которыми Он обращался ко всем окружавшим и приближавшимся к Нему за последние 17 месяцев Его земной жизни. Эти ярко выразившиеся в Нем свойства, отмечаемые всеми свидетелями, вплоть до екатеринбургского охранника-зверя Летемина, дали Ему страшную силу, которою Он побеждал людскую злобу и располагал к Себе простых русских людей, которых судьба ставила вокруг Него в положение тюремной стражи. Впоследствии создававшиеся благодаря такому положению взаимоотношения между Арестованным и Его стражей причинили много беспокойства изуверским представителям советской власти и вынудили сынов Лжи принять исключительные меры при приведении в исполнение своего гнусного и зверского плана уничтожения Царской Семьи.

Напряжение последних дней, вызванное неведением о судьбе Мужа, в связи с беспокойством за состояние здоровья Детей, и особенно Сына, и волнения за переживаемые Россией события в конце концов совершенно подорвали силы Императрицы, и после возвращения в Александровский дворец Государя Она слегла и почти не сходила с постели или полулежачего кресла. Внутреннее потрясение, усиливавшееся стремлением скрыть от Детей и окружающих силу Своих душевных мучений, отразилось на болезненности сердца, и после нескольких сильных припадков работа сердца приняла характер определенного порока, не допускавшего самых незначительных повышенных движений и физических усилий. Она была в состоянии самостоятельно переходить только из комнаты больных Дочерей в комнату Наследника, и до начала апреля не сходила даже в столовую. Все Свое время Государыня проводила среди любимых Детей и была счастлива, что могла отдаться теперь всецело заботам о Муже, Семье и Детях и отдохнуть душой от тех тяжелых дней, когда была потеряна связь с Государем и когда она так тревожилась за Его участь.

Позже, когда погода стала теплее и силы Ее несколько окрепли, при помощи Мужа или Своих приближенных дам Она выходила в установленные дневные часы в парк, и в то время, когда другие члены Семьи занимались различными физическими работами или огородными посадками, Она усаживалась где-нибудь под деревом на подстилавшемся Ей коврике и, занимаясь каким-либо рукоделием, вела беседы с окружавшими Ее офицерами и солдатами охраны. Рукодельничала Государыня постоянно и работала поразительно искусно, быстро и артистически. Обреченная Своим болезненным состоянием на неподвижную жизнь, Она почти никогда не выпускала какого-либо рукоделия из рук. Пока Семья содержалась в Царском Селе, Императрица продолжала работать различные теплые вещи для больных и раненых и посылала их в местные лазареты и госпитали. Позднее, в Тобольске, Она работала различные вещи для своего домашнего обихода, и в вещах, оставшихся от Екатеринбурга и отобранных от различных охранников, оказалось большое количество собственноручных изделий Императрицы самого разнообразного характера. Видимо, Она хорошо владела и карандашом, так как в оставшихся вещицах нашлось несколько Ее незначительных карандашных набросков, из коих карикатура на Великую Княжну Ольгу Николаевну в костюме сестры милосердия являлась вполне художественной и меткой по характерным чертам сходства.

Государыня в отношении сохранения верности со стороны Своих приближенных дам была более счастлива, чем Государь; ни одна из окружавших Ее дам, составлявших близкий Ее круг, в день ареста Императрицы генералом Корниловым не пожелала покинуть дворца, и все они разделили участь своей Августейшей «Узницы», как шутливо подписывалась в записках к ним Государыня во все время содержания Семьи в Царском Селе. Старушки Бенкендорф и Нарышкина, вынужденные покинуть дворец из-за действительно серьезного болезненного состояния и преклонного возраста, оставляли Императрицу с большим горем и искренними слезами отчаяния, ясно указывавшими на силу и степень их глубокой, убежденной привязанности к своей бывшей Императрице. В настоящее время исследование, в силу особых условий работы, не имело возможности уделить много времени на специальное изучение переписки Государыни с Ее приближенными, могущей установить с полной определенностью те духовно-нравственные начала, которые ложились в основу привязанности и дружбы между Императрицей и теми людьми, которым посчастливилось при жизни Государыни познать истинную возвышенную и одухотворенную натуру этой величественной Императрицы, Жены, Матери и Женщины, так несправедливо и жестоко принятой и понятой в кругах русского интеллигентного общества. Со временем, быть может, историкам русской и чистой души удастся изучить довольно значительный материал по этому вопросу и осветить более глубоко исключительность духовного образа Государыни Александры Федоровны, которой Россия, по воле Всевышнего Промысла, создала полную трагизма Державную жизнь и великий мученический конец ее.