Олег Платонов - Николай II в секретной переписке

Солнышко.

Ты понимаешь, что я не могу так рано быть на станции.

С 28февраля по 10 марта 1915 года Царь провел в ставке. Это было время ожесточенных боев. Попытки германцев окружить русские войска не удались. Русские нанесли ряд контрударов и отбросили противника к границе. На южном крыле Восточного фронта довольно успешно проходит Карпатская операция. А 9 марта 1915 года русские воины захватили хорошо укрепленную крепость Перемышль. Взято в плен 9 генералов, 93 штаб-офицера, 2500 обер-офицеров и чинов, 117 тысяч солдат. Это была большая победа. В этот день в ставке отслужили благодарственный молебен, пили шампанское.

Свидетели отмечают ликование, с каким в действующей армии встречался каждый приезд Царя.

Царское Село. 27 февраля 1915г.

Мой родной, глубоко любимый,

Да пошлет тебе Господь свое особое благословение в пути и да дарует Он тебе возможность поближе увидать наши храбрые войска! Твое присутствие придаст им новые силы и отвагу и будет наградой для них и отрадой для тебя. Не в ставке дело, ты должен показаться войскам везде, где только возможно, а благословение и молитвы нашего Друга принесут свою помощь. Для меня такое утешение, что ты в тот вечер видел Его и получил Его благословение! Грустно, что не могу сопровождать тебя туда, — но у меня дети, за которыми я должна присматривать. Я буду пай и отправлюсь как-нибудь в город перед приездом m-me Б. и посещу какойнибудь госпиталь, так как они с нетерпением нас там ждут. Мой ангел милый, я не люблю говорить тебе — прощай, — но я не хочу быть эгоисткой — ты им нужен, и тебе самому полезна смена впечатлений. Моя работа и молитвы должны мне помочь перенести эту разлуку, — ночи так тоскливы, — но ведь ты еще более одинок, мой бедный малютка!

Прощай, любимый, благословляю и целую тебя без конца, люблю тебя более, чем то слова могут выразить. Мысленно всюду с любовью следую за тобой.

Нежно прижимаю тебя к моему старому любящему сердцу и остаюсь твоей

Женушкой.

Ах, тяжело расставаться! Мне так грустно сегодня ночью — я так горячо тебя люблю. Бог с тобой!

28 февраля 1915г.

Моя возлюбленная душка,

Хотя мне, разумеется, очень грустно покидать тебя и дорогих детей, но на этот раз я уезжаю с таким спокойствием в душе, что даже сам удивляюсь. От того ли это происходит, что я беседовал с нашим Другом вчера вечером, или же от газеты, которую Бьюкенен дал мне, от смерти Витте [161] Витте Сергей Юльевич, граф, бывший председатель Совета Министров, умер 28 февраля 1915 года. , а может быть, от чувства, что на войне случится что-то хорошее — я не могу сказать, но в сердце моем царит истинно пасхальный мир. Как бы мне хотелось оставить его и тебе! — Я так счастлив был, проведя эти два дня дома — может быть, ты это видела, но я глуп и никогда не говорю, что чувствую.

Как это досадно всегда быть так занятым и не иметь возможности спокойно посидеть вместе и побеседовать! После обеда я не могу сидеть дома, так как сильно тянет меня на свежий воздух, — и так проходят все свободные часы, и старой парочке редко удается побыть вместе, особенно теперь, когда А. нездорова и не может явиться к нам.

Не переутомляйся, любовь моя, помни о своем здоровье, пусть за тебя иногда поработают девочки.

Благослови Бог тебя и их. Шлю тебе самую нежную любовь и поцелуи, всегда твой, беспредельно тебя любящий, старый муженек

Ники.

Я всегда буду извещать тебя о том, куда собираюсь поехать.

Царское Село. 28 февраля 1915 г.

Мойродной,

Так грустно было видеть тебя уезжающим в одиночестве, сердце кровью обливалось. — Я отправилась прямо к Ане на 10 минут, а затем мы проработали в лазарете до 1.10. После завтрака мы приняли 6 офицеров, возвращающихся в армию, тех, которых мы посылали в Крым, — они великолепно выглядят, круглые и загорелые. — Затем Иоанчик вызвал Ольгу к телефону, чтобы сообщить ей, что бедный Струве [162] Струве Сергей Густавович, флигель-адъютант, штаб-ротмистр лейб-гвардии Конного полка, убит в бою 27 февраля 1915 года. убит — он ужасно огорчен, потому что он был его близким другом. Он говорил И., что если он погибнет на войне, то чтобы тот обязательно тебе сообщил, что он ни разу не снимал аксельбантов с того дня, как ты их ему дал, бедный, милый, веселый, хорошенький мальчик! Его тело будет привезено сюда. Затем я отправилась в Большой Дворец, посидела некоторое время с тяжелоранеными, — взяла с собой и показывала очаровательные ливадийские снимки, — они ими очень восторгались, — затем подошли ко мне дети, и мы прошлись по всем палатам. — Я ненадолго пойду в церковь, это так облегчает, — это да работа и уход за этими славными молодцами — вот вся моя утеха. — Вечером мы пойдем к Ане. Она находит, что я слишком мало бываю с ней, желает, чтобы я с ней подольше сидела (и при том наедине), но нам почти не о чем говорить, не то, что с ранеными.