Олег Платонов - Николай II в секретной переписке

Я сказал Алексееву относительно батальона наших моряков — их отошлют обратно сейчас же после этого сражения. Семь корпусов пойдут там в наступление только бы Господь даровалим успех!

Сколько недель уже я мучаюсь из-за этого! — Если б у нас было больше тяжелой артиллерии, не возникло бы ни малейшего сомненья относительно исхода борьбы. Подобно французам и англичанам, они парализуют всякое сопротивление одним только ужасным огнем своих тяжелых орудий. — То же было и с нами в начале нашего наступления.

Храни тебя и девочек Господь! Целую тебя нежно, мое родное Солнышко, моя единственная и мое все! Целую девочек.

Навеки твой

Ники.

Ц.С. 18 сентября 1916 г.

Сокровище мое!

Горячее спасибо тебе за твое милое письмо. Так как я теперь по утрам лежу в постели, то я гораздо раньше прочитываю твои письма, доставляющие мне огромную радость. — Солнце, тучи, снег посменно — настоящая осень. Быть может, от этой переменной погоды Крошка чувствует себя хуже, но эта слабость в ноге при неверном движении или утомлении может легко причинить опухоль, — слава Богу, что нет болей.

Мы по вечерам поможем тебе клеить фотографии, если ты хочешь.

Я всецело уповаю на милость Божью, только скажи мне заранее, когда предполагается наступление, чтоб Он мог тогда особо помолиться — это имеет огромное значение, и Он понимает, что ты переживаешь.

Милый, я слышала, что у Палена отняли придворное звание, потому, что прочли его частное письмо к жене, в котором он обзывает тыл — “сволочь”, но я понимаю, что он так отзывается о нем. Однако это, наверное, — недоразумение, дело опять в немецкой фамилии, а он, в действительности, очень тебе предан. Немедленно и притом на полном основании, следовало сразу же зимой лишить Хвост. [985] мундира — он так низко вел себя, и это всем известно. Только Воейков и Андронн. [986] (против которых я снова предостерегала Штюр.) заступались за X. А теперь идет переписка между Алексеевым и этой скотиной Гучковым [987] , и он начиняет его всякими мерзостями, — предостереги его, это такая умная скотина, а Ал., без сомненья, увы, станет прислушиваться к тому, что тот говорит ему против нашего Друга, и это не принесет ему счастья. — А теперь, мой светик, радость моя, прощай. Да благословит и сохранит тебя Господь!

Нежно, нежно целую тебя. Вся

Твоя.

Должна поскорее встать и одеться к завтраку. Постоянно думаю о тебе с нежной любовью и горячими молитвами; душой и сердцем с тобой, мой любимый.

Ц. ставка. 18 сент. 1916 г.

Моя ненаглядная!

Доклад окончился раньше, чем обыкновенно, и я пользуюсь этим, чтоб начать тебе письмо до завтрака. Сегодня будет много народу по случаю воскресенья. Алек тоже вернулся из своей поездки в Рени и Румынию. Погода ясная и холодная, совсем не похожа на вчерашнюю. Бэбиной опухшей ноге лучше — он веселенький. Днем мы до чаю играли вместе в “Nain jaune”. Я был у всенощной, после чего о. Шавельский представил мне одного старого здешнего священника, ему 95 лет, но на вид ему не больше 70. — Только что кончил завтрак и разговор с Алеком.

Сердечно благодарю тебя за дорогое письмо. — Нет, я не сообщил еще Пете, что он свободен — ведь это скоро будет опубликовано!

Сандро находит, что Ольге следовало бы подождать [988], но она не желает слушать его.

Я поговорю с Сергеем об этих 40 пушках в Ц.С. Он говорил мне как-то недавно, что там формируется тяжелая артиллерия. Почему действовать за его спиной?

Кто прислал мне последние снимки? Надо ли мне выбрать некоторые, или они все предназначаются мне и Алексею? Старик Иванов на днях вернулся из Финляндии — он не выносит этой страны!

Пора кончать, моя голубка. Храни тебя и девочек Господь! Целую вас всех нежно, ее также. Крепко обнимаю тебя, мое сокровище.

Навеки твой старый

Ники.

Ц.С. 19 сентября 1916 г.

Мой родной, любимый!

Холодное утро, на деревьях кое-где лежит снег, а также видны следы его на траве — как рано в этом году! — Н.П. обедал у нас вчера — он уезжает сегодня сильно простужен и кашляет. — Он дважды был у нашего Друга, рада тебе это сообщить. Быть может, ты сумеешь найти ему какую-нибудь работу для тебя? Один солдат только что приехал из батальона, говорит, что их часто посылают в дело. Утром их отсылают обратно, а вечером опять берут. — По-моему, это будет очень грустно, еслиим придется теперь принять участие в больших боях, ведь каждый солдат из них представляет собой совершенство — единственная часть всей армии, в которой находятся солдаты, столько лет прослужившие, храни их, Боже, для дальнейших трудов в будущем здесь и на “Юге”! — У меня сегодня было — 2 доклада, Силаев и Штюрмер, Трина и Иза по делу. Завтра Раев и т.д., и так постоянно. — Сердце все еще расширено, — чувствую себя утомленной, но лежание мне помогает, спина и ноги меньше болят. — Мне так хотелось бы скорее поправиться, у меня опять прибавилось дела, и все пришлось взвалить на Татьяну.