Олег Платонов - Николай II в секретной переписке

Ц. ставка. 12 сентября 1916 г.

Моя голубка,

Горячо благодарю тебя за твое дорогое письмо и всю твою ласку. Вчерашний прием японцев сошел прекрасно. Мы приняли его весьма торжественно, и погода была идеальная. Днем Георгий катался с принцем, и мы встретили их у того места, где мы копаем, рядом с будущей часовней.

Он привез мне и Алексею изящные подарки от императора и от себя. Я их отправлю в Царское — пожалуйста, вели открыть ящики и посмотри вещи. Самое красивое из всего — это большая картина cloisone [968] с изображением павлина, страшно тяжелая, но чудесной работы.

Алексей был очень рад увидать прежнего японского генерала, с которым он здесь играл в прошлом году, — он теперь прибыл в свите принца.

Георгий присматривает за ними, как хороший гувернер за детьми. Сегодня мама принимает их в Киеве. Ты их увидишь 15-го. Мне тоже хочется нанести тебе маленький визит, моя любимая девчурка. Когда же это будет возможно?

Теперь я должен кончать.

Да благословит тебя Бог и да сохранит он тебя здоровой!

Горячий привет тебе, девочкам и ей также.

Навеки твой, моя ненаглядная,

Ники.

Ц.С. 13 сентября 1916 г.

Моймилый!

Чудесное солнечное утро, — опять только в 11 отправлюсь в лазарет. Татьяна заменит меня при перевязках. Н.П. обедал вчера у нас — так странно было без тебя, — он случайно встретил всех япошек в Москве.

Итак, оказывается, что ты дал свое разрешение Михень — надеюсь, она лично просила тебя о том, — тем не менее, чрезвычайно некорректно, что она и мне о том не протелеграфировала — такая дерзость!

Дивная погода, хочу немного покататься со старшими девочками. Шт. просил принять его сегодня, Шуленберг тоже, потом — раненые. Видела Бенкенд. и сказала ему, что следует пригласить родственников, живущих здесь, иначе они обидятся, если я не сделаю этого. Павел будет у меня с сыном [969] сегодня, чтоб показать его стихотворения, которые сейчас вышли из печати. Послала за Ботк. и попросила его дать мне пилюли, которые обычно мне очень помогают, так как чувствую себя совершенно обессиленной — поэтому девочки и не пустили меня 13-го на похороны графини.

В 11 отправились в лазарет. Горячее тебе спасибо за драгоценное письмо, милый. Рада, что все хорошо сошло с японцами.

Знаешь, Мишина жена была в Могилеве !!. Георгий говорил Павлу, что сидел рядом с ней в кинематографе. Разузнай, где она жила (быть может, в вагоне), сколько времени, и строго прикажи, чтоб это больше не повторялось.

Павел огорчен потерями гвардейцев — их располагают на невозможных позициях.

Дорогой мой, должна кончить и отправить письмо. Бог да благословит тебя! Горячие поцелуи шлет твоя старая

Женушка.

Привет Дмитрию.

Ц. ставка. 13 сентября 1916 г.

Моя любимая женушка!

Горячо благодарю тебя за дорогое письмо. Этот раз я должен вступиться за Михень — она была на днях здесь проездом и оставила письмо, где просила разрешения остановиться в Ливадии в одном из домов дворцового ведомства, добавив, что ей неудобно останавливаться в гостинице в Ялте. Тогда я телеграфировал ей свое согласие. Что же тут оставалось делать?

Посылаю тебе несколько газетных иллюстраций и письмо от Мавры с вырезкой, которую не читал. Сегодня очень тепло, 11 градусов в тени, и воздух прекрасный, так что мы поднимаемся по обыкновению вверх по реке, чего мы не делали уже больше недели. Вчера мы производили раскопки в другом месте, но опять ничего не нашли. Смешно, как Алексей любит копать.

С фронта поступает известий мало, потому что мы готовимся к новому наступлению. Кира получил длинное письмо от Дрентельна; он принесет мне копию, я тогда перешлю ее тебе. Единственный способ спасти наших моряков, это — отправить их на Черное море, — там они смогут отдохнуть и с Божьей помощью приготовиться к конечной экспедиции в Константинополь, как предполагалось прошлой весной.

Теперь прощай. Да благословит Господь тебя и дорогих девочек!

Нежно, моя душка, тебя и их целую.

Навеки твой

Ники.

Ц.С. 14 сентября 1916 г.

Любимый ангел мой,

Дивное, солнечное, свежее утро. Я не пошла в церковь, слишком устала, — вчера вечером была там целых 3/4 часа. Аля будет к завтраку, затем, как обычно, приму офицеров, а вечером повидаюсь с нашим Другом в маленьком домике.

Вчера у меня был Шт. Мы хорошо поговорили — я просила его поскорее сменить Оболенского [970], у нас возможны крупные уличные беспорядки (из-за продовольствия), он сразу тогда потеряет голову, — и все настроены против него. Да благословит Господь выбор тобою Протопопова ! Наш Друг говорит, что ты этим избранием совершил акт величайшей мудрости.