Олег Платонов - Николай II в секретной переписке

Значит, как я узнал из твоей телеграммы, бедная княгиня Гендрикова умерла. Как для нее самой, так и для ее детей это является большим облегчением. Ты хочешь, чтоб я приехал хотя бы на два дня, но, к сожалению, это является в данное время совершенно невозможным: ввиду огромных подготовительных работ к предстоящим операциям, я не могу сейчас отлучаться из моего штаба. Боюсь, что тебя угнетает атмосфера Петрограда, которую здесь не ощущаешь. Я бы, конечно, с радостью приехал, во-первых, чтобы тебя увидеть, а во-вторых, чтоб выкупаться в моем бассейне. Дай Бог, чтоб удалось ближе к осени, как в прошлом году!

Бэби тебе, вероятно, уже писал, что мы производим раскопки у маленькой часовни.

Теперь я должен кончать. Да благословит Бог тебя и девочек! Нежно тебя и их целую, моя душка-Солнышко.

Навеки твой старый

Ники.

Ц.С. 11 сентября 1916 г.

Любимый ангел мой!

Дождь и пасмурно.

Сердечно благодарю тебя за твое драгоценное письмо, голубчик, и за телеграмму. Устрою отправку моего 7-го поезда-склада на Кавказ, как только он будет готов. Санитарный поезд сестры Ольги (с нашего пункта) многократно подвергался бомбардировке, офицерский вагон совершенно попорчен и аптечное отделение сильно повреждено, но, слава Богу, никто не пострадал. Не была в церкви, слишком утомлена. Ломан просил меня сообщить бедному батюшке, что его старший сын (любимец) убит и что пришлось оставить на поле сражения его тело. Мне никогда не приходилось брать на себя подобной миссии. Он принял известие как истый христианин, только крупные слезы покатились по щекам. Затем я отправилась в лазарет, сделала 4 перевязки, посидела с вязаньем и долго беседовала с Таубе.

Сейчас должна принять 5 офицеров, затем m-me Зизи, сенатора Витте. Вчера вечером были на панихиде по бедной гр. [966] — она лежит с таким умиротворенным лицом — ее долгому мученичеству наступил конец.

Нет, милый, мое сердце дает себя чувствовать, все тело болит, я ужасно устала! Это постоянно со мной бывает, когда я переутомляюсь. О, я так по тебе скучаю, мой дорогой мальчик, так тоскливо без тебя!

Ничего не знаем о войне, лишь по спискам убитых можно судить о потерях гвардии. Приму Апраксина по поводу моих маленьких складов, — жена его ждет 5-го ребенка. Теперь прощай, мой единственный и мое все, мое сокровище дорогое! Благословляю тебя, Господь с тобой! Тысячу нежных поцелуев шлет тебе твоя старая

Детка.

Сегодня неделя, как мы расстались, а кажется, что гораздо дольше!

Ц. ставка. 11 сентября 1916 г.

Моя ненаглядная,

Сердечно благодарю за дорогое письмо. Только что завтракал с принцем КанИн. Он милый человек и хорошо говорит по-французски. Он был у нас в 1900 году. К счастью, погода ясная и тепло. Он привез Бэби и мне хорошенькие японские подарки. Больше нет времени писать.

Крепко обнимаю, моя родная душка, тебя и девочек.

Навеки весь твой

Ники [967].

Ц.С. 12 сентября 1916 г.

Мой родной, милый,

Горячо благодарю тебя за твою открытку. Отличная солнечная погода, после недельного перерыва опять поедем кататься. Т. и А. уехали верхом. Поздно пошла в лазарет, так как чувствовала себя слишком утомленной. — Только что принимала Маслова; он просит очень поблагодарить тебя за то, что ты произвел его в генералы и оставил его в своей свите — это пришло так неожиданно, и он не имел случая поблагодарить тебя. Завтра состоятся похороны графини. Мне кажется, мне следует воздержаться от участия, слишком утомительно, — и вместе с тем нелюбезно не быть подле бедной маленькой Настеньки.

Приехал мой крымец, сын Эммануэля, — он легко ранен в их последнем бою. Я хотела дать японцу мою фотографию в большой красивой рамке от Фаберже для его жены — не прибавить ли мне еще несколько ваз нашего завода?

Кажется, Кирилл привозил его к завтраку на ферму в 1900? Бенк. сказал мне, что Фредерикс ему сообщил о тoм, что Михень приедет 15-го на 3 дня в Ливадию !!(какое нахальство!) и что мы должны ей прислать белье, 2 прислуг и серебро. Я серьезно запротестовала и велела раньше всего выяснить, просила ли она у тебя на то разрешение — у нас там не гостиница, — бессовестная нахалка, ей хочется всем сесть на голову — могла бы жить в Ялте.

Жажду тебя, мой нежный светик, осыпаю тебя страстными, горячими поцелуями. Бог да благословит и защитит тебя!

Навеки твоя старая

Женушка.

Быть может, ты пошлешь телеграмму батюшке на Елагин ? Настенька приносит тебе свою глубокую благодарность. Прилагаю письмо от А. — Каковы вести с фронта? Очень беспокоюсь. Прощайте, мои маленькие.