Владимир Абаринов - Катынский лабиринт

Из тех, кто ушел на Запад, хорошо известна судьба Ивана Кривозерцева. После войны он повторил свои показания под присягой, сменил фамилию, поселился в Англии, а в 1947 году не то повесился, не то был повешен. В мае 1990 года Л. В. Котов опубликовал в смоленском журнале «Политическая информация» (1990, № 5) материал, в котором излагает свою беседу с Михеем Кривозерцевым — однофамильцем Ивана, которого, кстати. Жаворонков упорно выдает за его родного брата. Так вот, Михей Григорьевич утверждает, что Иван Кривозерцев сотрудничал с гестапо — поэтому, а вовсе не из-за Катыни, и «сбежал с немцами». Того же мнения М. Г. Кривозерцев и об Иване Андрееве: «Ваньку Андреева после войны нашли, судили за его злодейство. Лет семь отсидел, выпустили по амнистии. Жил тут, в Батеках, работал на заводе в Смоленске. Помер и похоронили тут». Впрочем, сам Леонид Васильевич Котов, когда мы встретились с ним в январе 1990 года, утверждал, что никакому наказанию Андреев не подвергался.

Странно обрывается след инженера-железнодорожника Сергея Васильевича Иванова. В июне 1946 года он был, как мы помним, снова допрошен, на сей раз в Москве советским обвинителем на Нюрнбергском процессе Л. Н. Смирновым. В протоколе этого допроса указан адрес свидетеля: после войны Иванов с семьей поселился в Вышнем Волочке. Бюро ЗАГС Вышнего Волочка на мой запрос ответило, что смерть Иванова С. В. 1882 года рождения с 1946 по 1989 год не регистрировалась. Семья же Сергея Васильевича, как сообщила мне, сверившись с домовой книгой, нынешняя хозяйка дома, жила в Вышнем Волочке до начала 50-х годов: жена Ольга Николаевна умерла в 1952 году, сын Виталий Сергеевич временно выбыл в Киев в 1951 году. Но где же все-таки сам Сергей Васильевич? Похоже, в 1946 году он так и не вернулся с Лубянки.

О том, что происходило в штабе 537-го батальона осенью 1941 года, показали Специальной комиссии три девушки, работавшие на даче, — А. М. Алексеева, О. А. Михайлова и З. П. Конаховская. С последней летом 1988 года встречался мой друг — Николай Рыжиков. Зинаида Павловна встретила гостя неприветливо. Первая ее фраза была: «Кто вас на меня навел?» В разговоре Конаховская то и дело, как бы по рассеянности, сворачивала на сорок первый год и упорно не желала говорить о сороковом- Выяснилось, однако, что на даче в Козьих Горах Зинаида Павловна, медсестра по профессии, начала работать еще до войны. После войны она отбыла наказание — 9 лет лагерей за «пособничество» — и вернулась на дачу, где и продолжала работать к моменту встречи с Рыжиковым. Так ничего толком и не узнав, Николай попрощался с Конаховской, напоследок пригрозившей пожаловаться куда следует. И угрозу свою исполнила: на следующий день в восемь утра в гостиницу к Рыжикову явился порученец обкома партии с безапелляционным требованием немедля явиться «на ковер». По словам Николая, Конаховская производит впечатление женщины волевой, но измученной, исковерканной жизнью. Посреди разговора она вдруг заявила, что ей нужно срочно принять лекарство, и ушла в другую комнату. По мнению Рыжикова, этим лекарством мог быть только наркотик: после процедуры Конаховская впала в полнейшую прострацию. На руке Зинаида Павловна имела лагерную татуировку. Курила «Беломор».

Я уже имел случай указать, что всего Специальной комиссией допрошено 56 человек. Что это за люди?

Двое (если это не миф) — сотрудники НКВД; один начальник полиции; трое старост. О десяти свидетелях мы не знаем ничего, кроме фамилии и инициалов — они отрекомендованы просто как «жители Смоленска» или вообще никак. В 28 случаях указана профессия, например, «плотник», «учительница», «бухгалтер», «священник», но и «колхозник», и даже «председатель колхоза», а то и «помощник санитарного врача Сталинского райздравотдела Смоленска». Ясно, что никаких колхозов, райздравотделов, тем более Сталинских, при немцах не существовало. Да и прочие, если продолжали учительствовать и плотничать, с приходом Красной Армии оказались под дамокловым мечом неумолимого советского правосудия. Оставшиеся 12 человек, и в их числе давшие наиболее ценные показания, неминуемо подпадали под Указ об измене Родине и пособничестве.

Сегодня мало кто помнит об этом Указе, а справиться негде — никогда не публиковался. Вот, должно быть, изумились многие горячие сторонники отмены смертной казни, открыв доклад «Международной амнистии» [165]и обнаружив, что в нашей стране по сей день существует не просто смертная казнь, но смертная казнь через повешение!Вот о преступлениях, караемых виселицей, и трактует Указ ПВС от 19.4.1943 «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников».