Владимир Абаринов - Катынский лабиринт

Но в том-то и дело, что в тех же отчетах ГУКВ, на которые она ссылается, имеется и другая цифра, а именно — 226 391. [16] ЦГАСА, ф. 40, оп. 1, д. 182, л. 22. Цифра эта, как видим, практически совпадает и с оценкой польских специалистов, и с официальной советской информацией. Разница же с лебедевской составляет 96 149 человек. А ведь мы пользовались, повторяю, одними и теми же архивными документами.

Помимо текста Молотова существует еще один советский источник — газета «Красная Звезда» от 17.9.1940. В редакционной статье, посвященной годовщине «освободительного похода», сказано: «В течение 12–15 дней враг был полностью разбит и уничтожен. За этот период одной только Н-ской группой войск Украинского фронта в боях и при окружении было захвачено в плен 10 генералов, 52 полковника, 72 подполковника, 5131 офицер, 4096 унтер-офицеров, 181 223 рядовых польской армии» , что в сумме дает 190 584 человека. Приводя эти данные, Юзеф Мацкевич отмечает, что сюда не вошли чины полиции, жандармерии и корпуса пограничной охраны, а также лица, арестованные в индивидуальном порядке. Добавлю, что вместе с распущенными по домам (42,4 тыс.) общая сумма составила бы около 233 тысяч, а вместе с расстрелянными — 248 тысяч человек. От дальнейших манипуляций с цифрами воздержусь (понятно, что их можно складывать и вычитать как угодно, всякий раз получая нужный результат), хотя нельзя не обратить внимание на разительное совпадение: 5131 офицер, захваченный в плен («Красная Звезда»), и 15 131 расстрелянный (ЦГОА СССР). Такое впечатление, что «Красная Звезда» просто-напросто забыла единицу, что это обыкновенная опечатка! Замечу также, что при подсчетах может образоваться разница в несколько сотен или даже 1–2 тысячи человек — ее составляют лица, осужденные или привлекавшиеся к следствию по делам о шпионаже и другим пунктам статьи 58 УК РСФСР. Эти люди выпадали из категории военнопленных и в дальнейшем фигурировали в документах как особо опасные государственные преступники.

Командование Красной Армии впервые столкнулось с необходимостью перевозки и размещения такой массы пленных. Даже профессионалы, в чьи руки они были вскоре переданы, поначалу, надо полагать, растерялись. Однако недаром же комбриг Шарапов призывал подчиненных дерзать и мыслить. К 22 сентября 1939 года в Европейской России было организовано уже 8 лагерей, а также 138 пересылок специально для военнопленных. Каждый лагерь был рассчитан на 10 тысяч человек, однако, судя по тесноте, скажем, в Путивльском лагере, [17] Станислав Свянсвич. В тени Катыпи. Overseas Publications Interchange Ltd., London, 1989, p. 97–98. при необходимости узников «уплотняли». В июле 1940 года число лагерей военнопленных достигло 17-ти, а к концу 1940-го, как уже сказано, 23-х. Штатная численность конвойных войск к этому времени составляла уже 38 280 человек.

Все военнопленные поступили в ведение специально организованного Управления по делам о военнопленных НКВД СССР. Возглавил его капитан госбезопасности Петр Карпович Сопруненко. В число прочего в его компетенцию входил обмен пленными с Германией. Начало обмену было положено постановлением СНК от 14.10.1939, постановлением же от 14.11.1939 была образована смешанная советско-германская комиссия по обмену. Обмен осуществлялся через Брестский контрольно-пропускной пункт вплоть до июня 1941 года.

В ожидании решения своей участи военнопленные работали — в частности, на строительстве автотрассы Новоград-Волынский — Львов, на Криворожском и Запорожском металлургических комбинатах, в угольных шахтах Донбасса. Довольно много было совершено побегов, причем в документах ГУКВ отмечается, что их число растет. Так, например, со строительства автотрассы, где охрану нес 229-й конвойный полк, за первый квартал 1940 года бежало 112 пленных, из них задержано 18, ранено 5 и убито двое, а за период с 1 по 26 апреля оттуда же — 23 человека (задержано 5. ранен при задержании один). Чаще всего побег удавался на этапе. Вот описание одного из типичных инцидентов в оперативно-информационной сводке ГУКВ от 7/14.10.1940:

«10.6.40 в 1.00 в 6 км от г. Вильно от конвоя 226 полка 15 бригады — начальник конвоя батальонный комиссар т. Пейсаченко. на ходу поезда через люк товарного вагона выпрыгнули 2 интернированных капрала бывш. польской армии.

Для преследования бежавших сразу была выделена оперативная группа во главе с отд. командиром Смирновым В. И. и с розыскной собакой по кличке «Люкс». Розыскная собака взяла след и, проработав его на протяжении 2 км, вышла на шоссейную дорогу и дальше работать отказалась. Бежавшие задержаны не были» . [18] ЦГАСА, ф. 40, оп. 1, д. 180, л. 265.