Семен Резник - Вместе или врозь? Судьба евреев в России. Заметки на полях дилогии А. И. Солженицына

Почерпнуты они в основном из книги Льва Дейча «Роль евреев в русском революционном движении», которую трудно назвать историко-научным трудом. Скорее это личные воспоминания автора, который, с одной стороны, непомерно преувеличивал свое собственную роль, а, во-вторых, упоминал всех евреев, с которыми когда-либо встречался, хотя бы лишь мимолетно.

В 1902-03 годах, согласно официально опубликованной статистике, среди привлекавшихся по политическим делам евреи составляли 29 процентов, православные 52 процента, а остальные были католики (поляки), кавказцы и прочие инородцы.

См. А. В. Игнатьев и А. Г. Голиков. Комментарии. В кн.: Витте. Ук. соч., т. II, стр. 552–553.

Эти факты всплыли на суде благодаря защитникам, которые добивались детального обсуждения актов произвола со стороны карательных войск по отношению к подсудимым. Защите важно было доказать юридически, что их подзащитные уже понесли наказание, так как, по закону, запрещалось дважды наказывать за одно и то же преступление. После того, как судья неоднократно отклонял соответствующие ходатайства защиты как якобы не имеющие отношения к делу, защитники отказались участвовать в шемякином суде и покинули зал. Защитники не были революционерами, но, столкнувшись с невозможностью выполнять свой профессиональный долг, прибегли к революционному акту. Кстати, В. Г. Короленко, на чьей квартире в Полтаве совещались адвокаты, солидаризируясь с ними в принципе, тем не менее, считал, что они не должны были оставлять подсудимых без юридической помощи. В следующие годы адвокаты не раз прибегали к подобным актам протеста против заведомо односторонней позиции судей в политических и погромных процессах. Так судебная власть способствовала углублению революционных настроений.

А. В. Игнатьев и А. Г. Голиков. Комментарии. В кн. Витте, Ук. соч., т. III, стр. 585–586.

Витте. Ук. соч., т. I, стр. 148.

Витте. Ук. соч., т. II., стр. 207–208.

Там же, стр. 210.

Г. Свет. Русские евреи в сионизме и в строительстве Палестины и Израиля. Книга о русском еврействе. От 1860-х годов до революции 1917 г., Союз русских евреев, Нью-Йорк, 1960, стр. 258.

Глеб Успенский. Теперь и прежде. Москва, «Советская Россия», 1977, стр. 224.

Там же, стр. 225–226.

Там же, стр. 224.

Цитата по: А. Ф. Кони. Николай II. (Воспоминания). В кн.: Николай II, Воспоминания. Дневники. «Пушкинский фонд», Спб., 1994.

По закону назначение в сенат было пожизненным.

Нелишне отметить, что нарисованная здесь картина относится к эпохе Александра III, которым Витте не устает восхищаться на протяжении всех трех томов своих мемуаров — в противовес Николаю II.

Тут явное противоречие: Партия народной свободы (другое название — конституционно-демократической партия, кадеты) добивалась конституционного строя, равноправия и основных гражданских свобод. Она не практиковала террора или насилия, то есть не была партией бомбистов, убийц и разбойников, хотя и была оппозиционной партией.

Граф Н. П. Игнатьев, кроме всего прочего, был отпетый взяточник и на преследовании евреев хорошо нагревал руки. С корыстной целью он нередко распускал слух о готовящемся очередном антиеврейском законе или постановлении, а затем, получив крупную взятку, с «большим трудом» эту меру останавливал. Мемуаристы картинно описывали как это происходило. Обычно, узнав о предполагаемой драконовской мере, известный богач, филантроп и еврейский «лоббист» барон Гинцбург приглашал графа Игнатьева на обед в отдельный кабинет ресторана в гостинице Англетер. За обедом в узком кругу барон подробно объяснял графу вред, который может произойти от проектируемой меры. К концу обеда притомленный обильными возлияниями граф Игнатьев засыпал, и чтобы не мешать его сиятельству, все присутствовавшие на цыпочках выходили из кабинета. А затем один из помощников Гицбурга также на цыпочках возвращался, вкладывал в карман спящему министру конверт и выходил. Еще через несколько минут в дверь снова заглядывали. Если граф продолжал почивать, это значило, что сумма недостаточна, надо добавить. Если же граф уже бодрствовал, то все возвращались, и официантам велели подавать кофе и коньяки.