Фердинанд Грегоровиус - История города Рима в Средние века

9 августа, согласно договору, сдан был замок Ангела папе, и так Иннокентий VII мог мирно именовать себя государем римским. Сенатором сделал он Пьера Франческо де Бранкалеоне де Кастель Дуранте. Покорность римлян наградил он возобновлением упадшего их университета. Вскоре за тем, 6 ноября 1406 г., он скончался. Человек без разума и без энергии, прославляемый современниками за миролюбие и бескорыстность, вполне беспечный относительно схизмы и духовного своего долга. Немногие папы умирали столь спокойной смертью.

Смерть папы во время схизмы являлась наиблагоприятнейшим поводом к ее улажению, ибо весь вопрос заключался в том, чтобы воздержаться от новых выборов и тем засвидетельствовать о серьезном желании мира, по крайней мере в одном лагере.

14 римских кардиналов действительно находились в сомнении, давать или нет преемника Иннокентию VII. Но эгоизм и боязнь революции привели их 18 ноября на конклав, дабы не оставлять римскую церковь без видимого главы. При этом подписали они торжественную декларацию о готовности каждого из них в бытность его папой вести переговоры об унии и в видах достижения оной сложить с себя тиару; они объявили вообще, что избирают нового папу в тех лишь видах, дабы он являлся прокуратором унии. Равно должен был избранник обязаться не назначать никаких новых кардиналов.

Выбор пал 30 ноября на кардинала Св. Марко, венецианца Анджело Коррера, 6 декабря 1406 г. вступившего на Святой престол. Григорий XII немедленно утвердил этот декрет, объявил на первой же консистории о намерении добросовестно придерживаться своей присяги и выказал готовность к унии. «Я полечу навстречу унии, – так свидетельствовал он, – коли морем, то в рыбачьем челне даже, коли на суше, то даже со странническим посохом». Так говорил 80-летний старец, избранный по всем вероятиям кардиналами в тех лишь видах, что, по человеческим соображениям, честолюбие способно в виду могилы преображаться в самоотречение. Они заблуждались; одна минута дрожащей власти имеет в глазах пурпуроносных старцев столько еще драгоценностей, что усталое их самообожание обретает юношескую силу. Григорий XII отправил к противнику своему Леонарда Аретинуса с письмом, которым приглашал его к совместному отречению, и испанец Петр де Луна отвечал в том же духе. Гонцы летали взад и вперед для устройства свидания. Христианство требовало все с большей настойчивостью собора. С авиньонской эпохи с каждым годом впадала церковь в большее и большее развращение. Аннаты, десятины, резервации, индульгенции и дисиенсации истощили систематическим грабежом весь Запад. Духовные должности составляли повсюду предмет торговли; прелаты массами набирали приходы, не заглядывая в духовные свои резиденции. Властелином церкви был Симон Волхв, а апостолическая камера подобна Харибде. При схизме зло это разрослось до чудовищности. Во всех странах ратовали благородные люди против мерзостного этого состояния и требовали реформы. Нигде не нашли эти жалобы лучшего выражения, как в сочинении Николая де Клеманж, ректора Парижской академии и долголетнего секретаря при авиньонском дворе. Около 1393 г. написал он свой трактат «О разорении церкви или о поврежденном ее состоянии». В нем пересчитывал он все разъедавшие ее язвы и возводил их к их первоисточнику – мирской алчности пап и клира. Настаивая на реформе, изрек он знаменательные слова: «Сперва предстоит церкви быть униженной, затем воспрянуть». Само папство поколеблено было во всех коренных его устоях; оно поплатилось иерархическим своим могуществом, престижем всесветной своей юрисдикции, повелевающим народами положением. Оно расплавилось, как империя, и распалось даже на две половины, из которых каждая обязана была раздельным существованием своим лишь покровительству сильных монархов. Великое папство Гильдебранда и Иннокентия сделалось теперь по всему свету предметом критических изысканий. Короли, парламенты, синоды, университеты, народное мнение воздвиглись теперь в равное число трибуналов, подвергающих расследованию в лице враждующих пап сам сан папы, а в лице враждующих кардиналов – права самой священной коллегии. Декреталии, основные законы пап, подверглись уничтожению, и из критического этого процесса выдвинулось снова то мощное гибеллинское или монархическое право, которое присвоило высшей светской власти – императору – компетенцию судить собором и низлагать папу.