Фердинанд Грегоровиус: История города Рима в Средние века

Одновременное возникновение христианской религии с государством цезарей относится к числу тех великих исторических фактов, которые обыкновенно зовутся провиденциальными. Христианство победило древнее государство и слилось с ним, так как его всемирно-гражданское начало соответствовало всемирной монархии. Это было признано Константином. Новая церковь получила административную организацию государства, когда она, в соответствии с установленными Константином диоцезами, раскинула сеть облеченных правительственною властью епископств и епархий. В своей внешней форме эта церковь была латинским созданием и образцом своим имела государство. Мало-помалу она стала духовною властью, но была заключена в государстве и охранялась им, пока оно существовало. Со времени Константина общий император был и главой общей (кафолической) государственной церкви, в которой ни один епископ не имел первенствующего положения; единство же дано было этой церкви вселенскими соборами, действовавшими императорским авторитетом.

Когда затем германцы разрушили Западную империю, римская церковь, будучи по природе своей еще вполне духовным учреждением, недоступным разрушительному воздействию со стороны варваров, выступила из-под своего покрова как общий авторитет для Запада. Она как бы заступила место государственной власти, начало которой она хранила, как закон, в кивоте своего завета. Она спасла латинство и древнюю цивилизацию и сохранила те скудные остатки этой цивилизации, которые взяла на сбережение. Она стояла, как единственный бастион, о который разбивалась бушующая волна движения варваров. Одним из самых крупных фактов в истории вообще является то обстоятельство, что церковь обладала уже несокрушимой организацией, когда древнее государство пало, и этот твердый фундамент церкви стал новым основанием всей жизни Европы.

Возникнув из сочетания христианства и римского государства, церковь заимствовала у государства его систему централизации и сокровища языка и образования древних; но глубоко испорченные древние народы не могли составить для церкви той среды, в которой развивалась бы христианская мысль. Скорее благодаря именно этим народам христианство было довольно рано искажено и только что основанная церковь была заражена древним язычеством. В силу исторических условий церковь соединилась с германством, и это составляет вторую всемирно-историческую эпоху. Первобытные германские племена имели одну религию, которая сводилась к поклонению физическим явлениям природы; эта религия никогда не могла оказать христианской религии того противодействия, которое христианство встретило в паганизме классических наций, имевшем за собою тысячелетнее владычество, литературу, культ и государство. В большинстве германцы уже были христианами, когда они овладели Западной Римской империей. И хотя они фактически разрушили государство, они тем не менее сохранили благоговение как к римской церкви, так и к римскому государственному идеалу, так как традиция последнего стала политической догмой мира. Сама церковь, будучи по своему принципу носительницей идей единства человечества, т. е. христианской республики, внушала германцам эту латинскую идею: она старалась обратить их в римлян. Христианство германцев, иерархия, язык богослужения, празднества, апостолы и святые – все было римское или имело связь с Римом как центром. Таким образом, могло произойти то, что германцы, будучи властителями латинских племен, с которыми они были смешаны уже на староклассической почве, восстановили разрушенное ими же государство. Но это восстановление было делом римской церкви. Она по необходимости требовала вернуть ей государство, ее собственный прообраз, как форму, которой осуществляются международные права и обеспечивается мировая религия.

Для этого великого акта, воссоединения древнего мира с новым, латинского с германским, дальнейшее существование города Рима являлось основным условием. После гибели Западной империи в том всеобщем потопе, каким было движение варваров, Рим был для человеческой цивилизации истинным Араратом. Древняя столица мира осталась или стала нравственным центром для вновь возникавшего Запада. Но после того как могущество и блеск политической империи были утрачены Римом, он не мог бы вернуть себе такого положения, если бы епископы, имевшие резиденцию в этом городе, не добились для его церкви первенства над всеми другими епископатами. Римские епископы достигли первосвященства в христианстве. Они сделали Рим Дельфами или Иерусалимом нового союза народов и сочетали древнюю императорскую идею столицы мира с иудейским понятием о граде Господнем. Верховность, которой они добивались с римской последовательностью, не могла быть оправдана учением Христа, не заключавшим в себе ничего политического, и противоречила первоначальному равенству всех апостолов, всех священнодействующих и общин; точно так же она не могла быть обоснована древностью римского епископства, так как церкви Иерусалима, Коринфа и Антиохии были еще древнее. Притязаниям римской церкви на первенство вскоре дало силу получившее санкцию предание о том, что римское епископство было учреждено Петром. Этот апостол считался уже в первом веке главой церкви, непосредственным продолжателем и наместником Христа, и ему сказал Господь: «Ты – камень, и на этом камне я создам свою церковь». Эти слова, встречающиеся только у одного из четырех евангелистов, составляют основное оправдание власти пап. И поныне это изречение можно видеть начертанным исполинскими буквами на фризе высокого купола храма Св. Петра в Риме. Для церкви римлян эти слова были тем же, чем были для римского государства известные слова Вергилия.