Олег Мороз - Хронико либеральной революции. (Как удалось отстоять реформы)

По утверждению оборонявшихся, первыми же очередями БТРов были убиты около сорока «баррикадников».

Итак, штурм Белого дома начался где-то в 6-30 — 6-40 (некоторые говорят — в 6-45). А в 9-00 с Новоарбатского моста и с набережной Тараса Шевченко по зданию открыли огонь танки Таманской дивизии.

Захаров, как мы помним, советовал подтянуть в район Белого дома десять танков. На деле стрельбу вели восемь: четыре с моста и четыре — с набережной на противоположном от Дома Советов берегу Москвы-реки. Еще два танка стояли несколько поодаль от стрелявших, в резерве. Поскольку многие танкисты, как и доложил Ельцину начальник Генштаба, были на картошке, экипажи оказались сборные, да и вообще недоукомпектованные: всего по два человека — командир и механик-водитель, причем некоторые даже не из штата дивизии, «прикомандированные». Один из танкистов, в ту пору лейтенант, только что из училища, позже рассказывал в «Московских новостях»:

— 3 октября в 21–00 я получил назначение командиром разведроты, танк Т-72, механика-водителя, маршрутный лист… Подписал ведомость выдачи боеприпасов и получил приказ: подавить огневые точки… (позже, когда танки уже были на марше, этот приказ по радио был уточнен — «подавить огневые точки в Белом доме». — О.М.)… Когда выехали на Калининский (точнее, уже Новоарбатский. — О.М.) мост, оказалось, что людей на мосту нет, а из пулеметов шпарят с верхних этажей БД. Танк имеет одно ограничение: не может задрать пушку высоко. Потому что казенник упирается. А пулеметы били даже из «стакана» на крыше БД, ну и из окон. И шпарят из пулеметов по кому? По пехоте. А кто у нас пехота? Пехота у нас — юные дзержинцы. Из дивизии имени товарища Дзержинского. Салабоны всякие. Сынки. Дети. Это меня больше всего завело: по нашим детям, козлы всякие, за свои долбаные идеи… Поэтому — по пятому осколочным — огонь! По шестому — огонь!

Здесь, по-видимому, отсчет этажей идет не от земли, а от основания так называемого «стакана» — центральной, высотной части Белого дома. Известно, что танки стреляли по верхним этажам здания — двенадцатому и выше.

После нескольких залпов танковых орудий в Белом доме начался пожар. Всего по зданию было сделано около двенадцати выстрелов.

Как видим, рассказ танкиста вступает в противоречие с утверждением, что из Белого дома стрельба практически не велась и что танки стреляли по верхним, безлюдным этажам здания просто для отстрастки.

Еще одна нестыковка — по времени. Как мы видели, согласно рассказу Коржакова, начальник Генштаба Михаил Колесников по требованию Ельцина принялся разыскивать десять танков, которые можно было бы перебросить к Белому дому, глубокой ночью, — по-видимому, между двумя и тремя часами… Между тем, если верить танкисту, в Таманской дивизии, дислоцированной в подмосковном Наро-Фоминске, танки были полностью готовы к маршу и «подавлению огневых точек» уже накануне в девять вечера. Колесников не знал об этом? Или делал вид, что не знает?

Любопытно, кстати, как, по рассказу танкиста, им во время предварительного инструктажа объясняли политическую обстановку в стране и необходимость их участия в боевых действиях. Объяснение было примерно такое: «чечен Хасбулатов» пытается захватить власть над Россией; для этого использует деклассированный элемент; убивают военнослужащих, милиционеров вешают на фонарях…

В общем, все излагалось в доступной форме.

4 октября с 6 до 11 утра — когда ситуация в общем-то была еще не вполне ясна — Фонд «Общественное мнение» провел телефонный опрос москвичей — кого они поддерживают: президента Ельцина или Верховный Совет. 72 процента выбрали первый вариант ответа и лишь 9 — второй.

Утром 4 октября Ельцин выступил с обращением к гражданам России, уже самолично сидя перед телекамерой. В принципе, это его обращение мало чем отличалось от первого, зачитанного Костиковым. В нем лишь более определенно и резко говорилось о характере начавшихся накануне событий, которые президент назвал «вооруженным фашистско-коммунистическим мятежом». «…Это не только преступление отдельных бандитов и погромщиков, — говорилось в обращении. — Все, что происходило и пока происходит в Москве, — заранее спланированный вооруженный мятеж. Он организован коммунистическими, реваншистскими, фашистскими главарями, частью бывших депутатов, представителей Советов. Под прикрытием переговоров они копили силы, собирали бандитские отряды из наемников, привыкших к убийствам и произволу».