Янош Бачо - Нацизм. От триумфа до эшафота

ЭЙМЕН: Объясните Трибуналу, кто такой Мюллер и почему он присутствовал на этом совещании.

ЛАХУЗЕН: Мюллер был начальником управления в главном имперском управлении безопасности и принял участие в этом заседании, так как он отвечал за проведение мероприятий, касавшихся русских военнопленных, а именно за проведение экзекуций.

ЭЙМЕН: Каковы были цели этого совещания?

ЛАХУЗЕН: Это совещание имело своей задачей комментировать полученные до этого времени приказы об обращении с русскими военнопленными, разъяснить их и, сверх того, обосновать.

ЭЙМЕН: Устанавливалось ли из обсуждения на этом совещании, в чем суть этих инструкций и указаний?

ЛАХУЗЕН: Содержание сводилось в основном к следующему. Предусматривались две группы мероприятий, которые должны были быть осуществлены. Во-первых, умерщвление русских комиссаров и, во-вторых, умерщвление всех тех элементов среди русских военнопленных, которые должны были быть выявлены СД, то есть большевиков или активных носителей большевистского мировоззрения.

ЭЙМЕН: Объясните теперь, пожалуйста, Трибуналу, что произошло и что было сказано на этом совещании?

ЛАХУЗЕН: Совещание открыл генерал Рейнеке и в качестве введения прокомментировал приказы в таком духе, как я уже говорил. Он заявил, что необходимо принять эти меры, и особенно необходимым он считал добиться того, чтобы и армия, и в особенности офицерский состав, уяснила себе это, так как они поныне пребывают мысленно где-то в ледниковом периоде, а не в национал-социалистской действительности.

ЭЙМЕН: Были ли какие-либо обсуждения международного права на этом совещании?

ЛАХУЗЕН: Нет. В этой связи о международном праве не говорилось.

ЭЙМЕН: Теперь объясните, пожалуйста, Трибуналу из того, что вы узнали на этом совещании, каким образом производился отбор этих военнопленных и как устанавливалось, кого из них убивать?

ЛАХУЗЕН: Отбор военнопленных производили специально предназначенные для этого особые команды СД, причем по совершенно своеобразному и произвольному принципу. Некоторые руководители этих айнзатцкоманд придерживались расового принципа, то есть, если практически какой-либо из военнопленных не имел определенных расовых признаков или безусловно был евреем или еврейским типом, или если он являлся представителем какой-то низшей расы, над ним производилась экзекуция. Иные руководители этих айнзатцкоманд производили отбор по принципу интеллекта или интеллигентности военнопленных. Другие руководители таких айнзатцкоманд тоже имели свои принципы отбора.

ЭЙМЕН: Узнавали ли вы из официальных донесений, которые вы получали, о том, как выполнялись эти приказы?

ЛАХУЗЕН: О том, что действительно происходило, мы в ходе событий информировались нашими специальными органами, которые работали либо на фронте, либо в этих лагерях.

ЭЙМЕН: Сведения, которые вы получали, были секретными, недоступными для других?

ЛАХУЗЕН: Информация, которую мы получали, считалась секретной, как и всякая информация, получаемая в нашем отделе. Но на практике это было известно широким военным кругам, а именно то, что происходило в лагерях во время отборов.

ЭЙМЕН: Знали ли вы из официальных источников о приказе клеймить русских военнопленных?

ЛАХУЗЕН: Я узнал об этом на совещании, как я уже сказал ранее, на котором присутствовали начальники отделов. Военнопленные, большинство военнопленных, оставались в зоне военных операций и никак не обеспечивались даже тем, что было предусмотрено для обеспечения военнопленных, то есть у них не было жилья, продовольственного снабжения, врачебной помощи и т. п., и ввиду такой скученности, недостатка пищи или полною отсутствия ее, оставаясь без врачебной помощи, валяясь большей частью на голом полу, они умирали. Распространялись эпидемии…

ЭЙМЕН: Вы лично были на фронте и видели эти условия?

ЛАХУЗЕН: Я совершил ряд поездок вместе с Канарисом и кое-что из описанного мною видел собственными глазами. Эти записи того времени, которые я вел, были найдены среди моих бумаг».

«Кое-что» и все вандальские злодеяния фашизма с их кошмарными подробностями раскрываются в дальнейших документах и показаниях.

На Восточном фронте происходит странный процесс. Германский генеральный штаб заявляет о постоянных победах, о все новых и новых наступлениях, а для немецких солдат все более неощутимыми становятся «победы»… Чем больше продвижение вперед, тем тяжелее становится положение и тем бесперспективнее конечная развязка. Где-то произошла какая-то большая, непоправимая ошибка — это уже чувствуют многие, в одинаковой мере «вверху» и «внизу».