- Стоит! - крикнул наблюдатель.
- Легла, - поправил Иван Иванович со своего места.
- Ура! - закричали мы, а за нами все товарищи, бросая вверх шапки.
Ферма легла на опорные подпятники правильно. Опускание заняло всего 227 минут.
У нас не было ни времени, ни средств испытать мост нагрузкой. Вместо того я велел бить по ферме бабой, чтобы послушать, как ферма звучит. Ферма под ударами дрожала и звучала монолитно, хорошо натянутой струной. Того дребезга и звона, какой мы слышим, проезжая в поезде по старому мосту, не было слышно. Мост был хорош. Мы все обнимались и целовались. В это время со станции прибежал Головастик в красной фуражке с криком:
- Товарищ технорук! Прохождение тока! Ржаву зовут. Скорей! Ругаются.
Я побежал к аппарату:
- Здесь Ржава Правая. У аппарата технорук Астахов.
- Здесь штаб армии. У аппарата Горшков. В каком положении работы на мосту?
- Ферма опущена. К ночи мост будет вполне готов для пропуска поездов.
- Благодарю от лица службы, товарищ.
- Служим революции! Честь окончания работ принадлежит Хрящу, моему помощнику. Подробности рапортом.
- Ночью пропустите броневой. Впереди разведка на моторной дрезине. Будьте начеку. До свидания.
День клонился к вечеру. Иван Иванович на мосту покрикивал на рабочих, подгоняя, и все поглядывал на солнце. Время шло к самому клеву. На закате мы всё проверили, прибрались и, вызвав штаб, сообщили, что путь через мост открыт.
Иван Иванович подошел к теплушке с морзом и закричал:
- Эй, который из двух? Дылда? Головастик? Кто свободен от дежурства?
- Я, Иван Иванович, - хрипло отозвался Дылда, осторожно высовываясь из теплушки.
- Довольно сердиться, - сказал Иван Иванович.
- Да мы не сердимся, Иван Иванович.
- Дурень! Не тебе, а мне довольно. Понял?
- Не так чтобы очень!
- Идем на реку. Я тебя научу удить без задевов.
Скоро можно было видеть над рекой сидящими поодаль друг от друга Дылду и Хряща. Они ревниво поглядывали то на свой, то на чужой поплавок и то и дело таскали. Клев был в этот вечер бесподобный.
К вечеру, забыв междуведомственные раздоры, служба пути и служба движения на станции Ржава Правая объединились у котелка с чудесной ухой. Обсасывая сладкие головки разваренной рыбешки, Иван Иванович приговаривал:
- Я ж о такой реке всю жизнь мечтал!
Ночью по мосту через Ржаву прогремел без остановки у нас броневой поезд. А к утру мы услыхали канонаду.