Сергей Григорьев - Легенда

Сергей Тимофеевич ГРИГОРЬЕВ

ЛЕГЕНДА

Рассказ

Степану Макарову предстояло ехать в Петербург и поступить в морской корпус. Он пошел на берег лимана, где не раз совершались повороты его судьбы.

К лиману идти приходилось мимо адмиральского дома. Но, как бывало, из калитки не выскочил с радостным лаем пес Ярд. Больная жена адмирала Бутакова уехала гостить на южный берег и захватила с собой Ярда. С Ярдом дедушке Бутакову было бы не так скучно.

Степан направился к адмиралу, но здесь его ждала неудача: вестовой не хотел его пустить дальше передней.

- Его превосходительство нездоровы, никого не принимают, кроме как по должности, по неотложной надобности, - вполголоса объяснил вестовой. Доктора ожидают.

Степан ответил:

- Я по должности - с рапортом, по самой большой надобности...

Макаров решительно шагнул к двери во внутренние покои. Вестовой успел сграбастать Степана раньше, чем он постучал в дверь. Макаров ухватился за дверную ручку, и дверь приоткрылась. Послышался сердитый голос Бутакова:

- Кто там? Что там за возня?

- Это я, Степан Макаров, дедушка! А он меня не пускает.

- Впусти его, Фадеев! - крикнул адмирал.

Вестовой открыл дверь. Степан быстро подошел к креслам - не в первый раз видел Макаров старого Бутакова в этом положении с левой ногой, закутанной в плед и вытянутой на подставленный к креслу табурет. Адмирал, видимо, страдал от жестокого приступа подагры. Около стоял круглый трехногий столик, тот самый, что при прошлом свидании был центром вселенной и на нем тогда стояла свеча, изображая солнце. На столике, покрытом белой скатеркой, - над мертвенно-синим огоньком булькающий кофейник, большая чашка и серебряная сухарница с городскими сухарями, колокольчик и вазочка с песком-рафинадом.

- Степан Макаров явился по приказанию! - отрапортовал Степан, чуть стукнув каблуком о каблук.

- Нуте-с? - с изумлением приподняв брови, сказал адмирал. Приказания, положим, не было, но я рад, что ты пришел. Помню, как-то ты меня развлекал, когда я мучился вот так же... Хочешь разделить со мной фриштик? Выпьешь кофе?

- Не откажусь, господин адмирал.

- Хорошо, что ты пришел. Мне скучно одному, - говорил адмирал, наливая Степану и себе кофе. - Карту Петербурга наконец нашли. Видишь рулон на столе? Сейчас мы займемся Петербургом...

На зов Бутакова явился вестовой, убрал кофейный прибор и отставил к стене трехногий столик. Степан раскатал на полу план Петербурга, наклеенный на холст; чтобы план не свертывался по привычке в трубку, Степан наступил на уголки плана. План, пестро раскрашенный блеклой акварелью, расчерченный условными линиями, испещренный цифрами и надписями, был разостлан по правую руку у ног адмирала почти квадратным ковром.

Степан стоял у южной кромки плана и с высоты своего роста свободно читал прямо под ногами надписи: "Огород лейб-гвардии Семеновского полка", "Огород лейб-гвардии Преображенского полка"; дальше надписи читались труднее... На голубой линии реки Степан еще разглядел слово "Нева", но он и без слов понял, что это Нева. Дальше пестрело много надписей, прочесть их за дальностью невозможно. В северо-западном углу, над Финским заливом, куда - это знал Степан - впадают голубые Невки и Нева, великолепно гравированный рисунок изображал эскадру кораблей под парусами с огромными пестрыми флажками на каждой мачте. Крупные клубы дыма вылетали из орудий. "И Нева пальбой тяжелой далеко потрясена!" О, если б туда добраться и поскорей!

Адмирал взял в руку вместо учительской указки свой костыль.

- Нуте-с, приступим! - начал он. - Эта карта изображает Петербург с окрестностями так, что длина в натуре в версту на плане изображается отрезками в четыре дюйма - иначе говоря, все здесь на плане уменьшено примерно в десять тысяч раз.

- Дедушка, простите, что я перебил вас. Мне хочется...

- Нуте-с?

- Дедушка, можно мне разуться?

На мгновение Бутаков изумился и поднял брови в недоумении. Степан глядел в лицо адмирала, лукаво улыбаясь. И тут же лицо Бутакова озарилось:

- Ах ты, плут! Разумеется, надо разуться. Снимай сапоги...

Степан проворно разулся и босой стал у рамки плана.

- Дедушка, можно мне походить по Петербургу?

- Без сапог, разумеется, можно...

- Мне в тот угол! - указал Степан, рукой на берег Лахты, где растет, пожалуй, еще Петровский сосновый бор на усеянном огромными валунами плоском берегу залива.

- Иди прямо, а то кругом тебе придется сделать тридцать верст. Только не оступись в Неву - утонешь!