Филипп Эрланже - Резня в ночь на святого Варфоломея

В Монпелье, где царит великое возбуждение с начала месяца, господин де Бельевр помещает гугенотов под хорошую охрану, «никого не оскорбив», до поры, когда представилось возможным распространить «Декларацию» от 28 августа.

Герцог Анжуйский обязал Кейлю обеспечить безопасность в городах Монтобане, Мийо и Сент-Антуане. Гугеноты опередили его и проявили «такое проворство, что они были в указанных городах через четыре дня после смерти адмирала, что явилось причиной, по которой их не могли захватить, и они удалились туда со всей равнины».

В Ниме новости из Парижа вызвали уникальный феномен. Католики и протестанты с одобрения губернатора Жуайеза договорились совместно охранять городские ворота и… не впустили туда королевские войска. В январе 1573 г. Карл IX вынужден будет приказать Дамвилю, что «есть основания действовать силой, поскольку мягкие меры не дают больше ничего».

Группа фанатиков бросается к Винье, резиденции канцлера де Лопиталя.

— Если маленькие ворота не поддадутся и не пропустят их, они откроют большие! — говорит старик, видящий, как безнадежно погублено дело, с которым он прочно связал свое имя.

Его домашние не слушают, баррикадируют дом и направляют курьера к королеве-матери. По приказу Екатерины прибегает отряд лучников и очищает площадь. И все-таки Лопиталь считается одной из жертв Варфоломеевских событий: он умрет от горя.

Капитул города Тулузы страстно противится новым предписаниям. Наконец, он требует приказа из Парижа. Его Величество отвечает только в конце сентября: нужно переписать протестантов, «держать их под хорошей и надежной охраной (то есть под арестом) и «обращаться непременно гуманно». Порядок сохраняется до 3 октября. В этот день из Парижа прибывает богатый тулузский купец Дельпек. Он набирает шайку и провозглашает, что нужно действовать, как в Париже. Тщетно магистраты ему противостоят. В тот же вечер тюрьмы отворены, благодаря сообщничеству двух членов Парламента истреблено двести гугенотов, среди которых — судья де Кора. 113 113 Он прославился благодаря т. н. делу Мартина Герра, когда два человека выдавали себя за одно лицо. См. библиографический список к настоящему изданию. Наутро повешены двое советников-еретиков, облаченные в свои красные одеяния. Аноним, который поведал эту кровавую повесть, заключает: «Не следует обвинять народ в этой резне, богатые буржуа (он приводит имена) направляли убийц».

В Гиени господин де Монпеза поддерживает порядок в течение первых недель сентября. Король поздравляет его: «Уверяю Вас, что я по-прежнему Вам доверяю… — добавляет он, — …защищая от всякого преследования тех, кто проявил хладнокровие». 20 сентября Монферран, губернатор Бордо, подтверждает: «Здешние жители сохраняют мир, одни с другими, и всем обязаны господину де Монпеза, который сдержал их, следуя воле Его Величества».

Увы! Этот покой принимаются тревожить проповедники. В день Св. Михаила отец Оже, иезуит, провозглашает великую новость: Парижская заутреня имела место по воле этого архангела. Другой, отец Эмон, заходит так далеко, что Парламент адресует ему свои предупреждения.

Монпеза, опасаясь возбуждения страстей, противостоит этому. Монферран, по неизвестным причинам, поддался напору фанатиков. 2 октября он распространяет слух, будто король повелел ему казнить сорок известных протестантов; он приказывает войскам вступить в город и получает согласие капитанов.

Затем он извещает об этом магистратов, не предъявив им никакого документа, и приглашает их на казнь еретиков. Тщетно Парламент Бордо вызывает его для дачи объяснений. Монферран объезжает город в то самое время, когда заседает Парламент, и спускает свою свору. Убито восемьдесят человек, трое из которых — депутаты Парламента, после чего шайка переходит к процедуре истребления заключенных. Их оказывается 264.

Первый президент Парламента Лажебастон, который не чувствует себя в безопасности, так как женат на протестантке, бежит в форт Га и пишет королю: «Государь, поистине неправдоподобно, чтобы Ваше сердце вдруг пожелало приказать, чтобы подобные деяния совершались в городе, столь мирном… Кажется совершенно очевидным, что здесь не было какого-либо заговора, подобного тому, что возник в Париже, и… заговора, который надлежало пресечь, и столь срочно, что нельзя было подождать обычной судебной процедуры. Поэтому целесообразно было предотвратить то, что должно быть предотвращено, как Вы объявили в Парижском Парламенте… Но в этом городе, от которого Вас отделяет более ста двадцати лье, нет ничего похожего».