Сергей Минаков - 1937. Заговор был

«На второй день, — по свидетельству К. Ворошилова, — Тухачевский отказался от всего сказанного». Тухачевский «отказался от своих слов» 2 мая, а 4 мая на заседании Политбюро ЦК было принято решение о его отпуске. Это можно было понять так: нарком Ворошилов готов отправить своего 1-го заместителя Тухачевского в отпуск, который в той ситуации вполне можно было истолковать как «временную отставку» и как моральную готовность Ворошилова отправить Тухачевского вообще в отставку с поста замнаркома. Но это мог быть и демарш со стороны Тухачевского: в знак протеста он подал рапорт о предоставлении ему отпуска как предупреждение о своей добровольной отставке.

Егоров же в «отпуск» не ушел. Он был нужен для предстоявших переговоров с военными представителями прибалтийских стран. Ворошилов (читай: Сталин) сделал выбор. Он выбрал Егорова и «отставил» Тухачевского! Для Тухачевского, который вкладывал в эту игру, по свидетельству непосредственных его сотрудников (его начальника штаба по игре Д.А. Кучинского), большую «страстность», такой исход конфликта был катастрофичен. Он был катастрофичен не только лично для него, но и для проблемы вероятной войны на Западном фронте, чреватой, в случае сохранения прежнего оперативного плана, поражением Красной Армии. Такая ситуация, в чем он был убежден, чреватая поражением страны и государства, могла толкнуть маршала на крайние меры для утверждения своего плана войны. (Следует иметь в виду, что во время своей поездки в Лондон в январе 1936 г. Тухачевский беседовал, видимо, и по этому вопросу с начальником Генштаба эстонской армии генералом Лайдонером.)

Что касается «плана Бельгии», то было решено пригласить в Москву начальников Генеральных штабов прибалтийских стран для обсуждения вопроса о военных договорах, которые позволили бы разместить на территории этих стран воинские контингенты РККА. Вопрос о визите начальника Генерального штаба литовской армии обсуждался на заседании Политбюро ЦК уже 25 апреля 1936 г. Примечательно, что именно в этот день завершилась военная игра в Генштабе и именно в этот день Тухачевский подал рапорт о предоставлении ему отпуска («рапорт об отставке»).

В конце апреля 1936 г. маршал Егоров принимал начальника Генштаба эстонской армии, а в начале мая — начальников Генштабов литовской и латвийской армий. Знаменательно, что Тухачевский в этих переговорах участия не принимал. Их вел его главный оппонент, маршал Егоров. Однако политическое и военное руководство прибалтийских стран заявило о своем нейтралитете и отказе допустить иностранные войска на свою территорию. Это вполне устраивало Егорова, поскольку вполне соответствовало его оперативному плану. 4 мая 1936 г. на заседании Политбюро ЦК обсуждался вопрос о предоставлении отпуска маршалу Тухачевскому. Это было косвенное свидетельство об отмене правительственного решения, на которое ссылался Тухачевский: отказ правительства от его «плана Бельгии».

Все сказанное выше, помимо освещения основных оперативно-стратегических вопросов и конфликтных споров по ним между Тухачевским и Егоровым, а также Ворошиловым, обнаруживает принципиальную поддержку Егорова и его оперативного плана Уборевичем и Якиром. Никаких признаков сколько-нибудь серьезного противостояния их с Ворошиловым не наблюдается. Ворошилов вспоминал, что первый его конфликт с «группой Гамарника — Якира — Уборевича» произошел летом 1936 г.

Рассмотрение этого вопроса я полагаю целесообразным начать с фрагмента выступления Ворошилова на заседании Военного совета при наркоме 1–4 июня 1937 г.

«Мы не так давно, когда было совещание Политбюро, — вспоминал Ворошилов в своем докладе 1 июня 1937 г., но был прерван голосом, принадлежность которого к говорившему не указана в стенограмме: «В ноябре или в декабре». Однако Ворошилов, продолжая свое выступление, уточнил: «Совещание, когда мы Тухачевского поставили». И вновь кто-то прервал его: «7 мая».

«Нет, в прошлом году, 8 месяцев тому назад, — отвергая догадку, Ворошилов уточнил время. — Это было после 1 мая, примерно в июле — августе месяце (1936 г.). В мае месяце у меня на квартире Тухачевский в присутствии большого количества людей бросил обвинение мне и Буденному в присутствии тт. Сталина, Молотова и других, бросил мне и другим обвинение в том, что я группирую вокруг себя небольшую кучку людей, с ними веду, направляю всю политику, неправильно эту политику веду и т. д. Потом, на второй день, он отказался, сказал, что был пьян и т. д.».