Владимир Хабур - Мирное время

- А что с ним случилось? - поинтересовался Виктор.

- Да вот будет бюро, узнаете.

- А нам можно на бюро присутствовать? - быстро спросил Ленька.

- Не только можно, а даже обязательно, - отозвался Корниенко и встал. Ну, благословляю вас, - он шутливо простер руки над столом, будто и в самом деле благословлял.

Заседание бюро обкома происходило в просторном кабинете председателя ЦИКа, уехавшего в командировку по районам. В большой светлой комнате посредине стоял длинный, покрытый зеленой суконной скатертью стол. Вася Корниенко сидел на председательском месте, остальные - за столом и на диванах.

Здесь Вася уже не был похож на человека, которого Виктор видел при первой встрече. Тогда за простой сердечной беседой он показался ему добродушным парнишкой, дружески настроенным, веселым, улыбающимся. А сейчас Вася хмурил брови, говорил негромко, строго постукивал карандашом по столу. Справа от него сидел красный и злой Игнат Шовкопляс. Разбирался его вопрос.

- Ну вот, достукался, - сердито сказал Вася. - Значит, послали мы товарища Шовкопляса на укрепление в Гарм, большую работу доверили. А он что? - Вася бросил на Шовкопляса быстрый и не суливший ничего хорошего взгляд и обернулся. - Я спрашиваю: а он что? Поначалу явился в один кишлак. Собрал людей и говорит: я к вам приехал коммуну создавать. Какую коммуну? Где? А ты с секретарем окружкома партии посоветовался?

- Так он же здесь в больнице лежит. Малярия затрепала, - мрачно пробурчал Шовкопляс.

- Вот ты и воспользовался тем, что тебя никто не одернул! А какая может быть там коммуна? Ты, товарищ Шовкопляс, слыхал звон, да не знаешь где он. Это в России, верно, начали колхозы создавать. Так там же совсем другое дело. Там государство крестьянам машины дает. Там партийные организации этим занимаются. Там люди подготовлены. А здесь что? Не то, что машину - колеса еще не видали. Летом на санях с гор ездят. Коммуна, чтоб вместе обедать садиться? А что в котел будут класть - ты об этом подумал? Не все сразу делается. Придет время, и партия нам скажет: помогите дехканам в колхозы объединиться. Выполним. Только всё это надо подготовить как следует. И не одному браться за такое дело. Горяч ты больно, Игнат. Взял и объявил, что все общее будет. А что там есть? Голые камни, землю тюбетейками меряют, полгода сушеный тутовник едят, зерна не хватает. Товарищи члены бюро, это первое дело. Есть и второе.

Игнат тяжело вздохнул и принялся сворачивать листок бумаги пополам, потом еще и еще пополам. Он начинал нервничать. Корниенко налил себе из чайника в пиалу холодный чай, выпил и продолжал.

- Кишлак Ясман-Дара известен как старое логовище бежавшего в свое время бандита Фузайля Максума. Там жили два его старых дружка - баи Рахим Понсад и Гадо, или как его там?

- Так, - снова пробурчал Шовкопляс.

- Словом, это были вполне нормальные баи. Своих дехкан грабили, басмаческие шайки собирали, с нами воевали. И когда их прижали - пришли сдаваться и бандитов своих привели. Расстрелять бы тогда этих кровососов и делу конец, но положение в то время было сложное, и Советская власть в 28 году их амнистировала. С тех пор они, как змеи в норе, затаились. Может быть, они даже какие козни против нас и готовили, но об этом никто не знал. Так вот, прибывает в Ясмаи-Дару товарищ Шовкопляс. Порядок, значит, наводить. И первым делом приказывает: посадить баев в кутузку. Ну, конечно, председатель джамсовета перед таким высоким начальником на цыпочках ходит. Взял и посадил баев. День сидят, другой сидят. Муллы во всех мечетях крик подняли. Байские прихвостни вооружаться стали. А ночью председателя джамсовета зарезали, кутузку разнесли и баев освободили. Они на коней и в Гарм - жаловаться. Говорят: Советская власть нам прощение объявила, а нас снова притесняют. Кое-как успокоили их и домой отослали.

Вася снова выпил чаю и встал.

- Вот что ты наделал, товарищ Шовкопляс. Кто тебе позволил самовольничать! Ты что думаешь, партия не учитывает сложности обстановки в Гарме. Разве легко было ей разгромить басмачей и дать людям спокойно пахать и сеять. Надо помнить, что за каждым нашим шагом следят враги, каждую нашу ошибку используют. А ты решил быть умнее всей Советской власти. Левацкие штучки выкидываешь. Смотри шею не сверни. Мы тоже тебя за это по головке не погладим. Больше в Гарм не поедешь. Хватит. Тут на тебя писем да заявлений столько - читать некогда.

Вася сел, вытер платком лицо и шею и постучал карандашом по столу, чтобы прекратить шум.