Владимир Хабур - Мирное время

Ребята внимательно слушали.

- Ну, там другая жизнь. Город... - мечтательно сказал Саша-Самад.

- Так ведь и здесь скоро будет город. Вот придут тракторы, а с ними много народу подъедет. Трактористы, трактористки, семьи у них...

- Трактористки, говоришь? - встрепенулся Федька. - Девчата. А не врешь?

- Зачем же врать. Трактористки с тракторами едут. Из Термеза, вдоль границы. Скоро здесь будут. Девчата боевые.

- Эх, вот заживем! - Федька хлопнул себя по колену.

- Это кто же заживет? Уж не ты ли? - с улыбкой спросил Виктор.

- А почему же не я?! - обиделся Федька.

- Да ведь ты сам сейчас сказал: ходим неумытые. Думаешь, на таких девчата польстятся...

- Наш гость правду говорит, ребята, - вмешался четвертый, до сих пор молчавший молодой таджик. Он лежал на топчане и читал. А сейчас отложил книгу в сторону и сел, спустив на пол ноги в грязных сапогах.

- Как бараны живем, - продолжал он. - Вонища у нас, клопы заели. Надоело. Пора на людей стать похожими.

Ему никто не ответил.

Виктор лег, не раздеваясь. Ночью он проснулся от обжигающих укусов вся постель была усыпана клопами. В комнате стоял удушливый запах влажных тел. Виктор тихо подошел к окну и открыл форточку. Струя свежего холодного воздуха ворвалась в комнату.

Утром Виктор и Очильды выехали в ближайшие кишлаки. Они провели собрания кишлачной молодежи, рассказали о задачах комсомола на посевной, об организации колхозов.

Поздно вечером Виктор усталый, но радостный возвращался в Шаартуз. Очильды остался ночевать у знакомых в кишлаке. Виктор въехал в ворота хлопкового завода и направился к общежитию. Здесь его ждал сюрприз. В сумерках на крыльце стоял полуголый Федька. Веснушчатый парень, взобравшись на табуретку, поливал из ведра Федькину спину.

- Хо, хо, моемся! - закричал Федька, увидев Виктора. - Теперь чистыми будем!

Виктор улыбнулся, открыл дверь и остановился в изумлении. Грязная и запущенная комната общежития стала неузнаваемой. Пол поражал чистотой. Празднично выглядели по-новому расставленные топчаны, покрытые ситцевыми ватными одеялами. Стол - чисто вымыт и выскоблен. У обломка зеркала, придвинув к себе лампу, брился молодой рабочий-таджик, который вчера вечером читал книгу. Саша протирал окно.

Виктор вернулся в коридор, тщательно вытер нога о лежавшую у порога тряпку и только после этого вошел в комнату.

- Что это у вас так керосином пахнет? - спросил он будто невзначай.

- Клопов морили. Ни одного гада не оставили, - ответил Саша, усиленно протирая стекло.

В общежитие шумно ворвался Федька. Он докрасна растерся мохнатым полотенцем и надел чистую голубую рубашку.

- Ну, теперь пусть едут ваши трактористки. Мы готовы их встретить! сказал он. - Давайте чай пить, ребята. После бани всегда чай пьют.

Парень с веснушками собрался было тут же в комнате разжечь примус, но Саша закричал на него:

- Ты что? Копоть разводить?! Давай на двор!

Когда чайник вскипел, оказалось, что у хозяев имеется шесть пиал и даже две тарелки. Чай пили, словно на новой квартире. Лица молодых рабочих светились радостью и гордостью.

Рано утром Виктор выехал в Кабадиан, пообещав комсомольцам выслать книги. Там он узнал, что завтра тракторы придут в Шаартуз. Он договорился об отправке библиотечки для молодежи хлопкового завода и вернулся в Шаартуз. С ним приехал уполномоченный окружкома партии Иргашев.

Виктор показал ему заводское общежитие.

- Вот молодцы, - похвалил Иргашев, осмотрев комнату. - Культурно устроились. А то был я в Курган-Тюбе у заводских ребят. Как свиньи живут. Грязища...

Саша и Федька недоуменно посмотрели на Виктора, Виктор лукаво улыбнулся и рассказал Иргашеву о своей хитрости. Все весело рассмеялись.

Днем сообщили, что тракторный караван ночует в степи в десяти километрах от Шаартуза, а утром появится здесь...

Шаартузцы стали готовиться к торжественной встрече. В степи возле Кафирнигана быстро соорудили деревянную трибуну, накрыли ее паласами, украсили флагами и прибили кусок красной материи с лозунгом. Правда, в лозунге приветствовались женщины по случаю дня 8 марта. Вывешивать его было, по меньшей мере, рано - стоял конец февраля, но других под рукой не оказалось.

С утра у трибуны начал собираться народ. В кишлаке уже давно носились слухи о тракторах, но какие они - никто не знал. Дехкане пришли на встречу разодетые, как на праздник. Они привели с собой детей - мальчиков, одетых в длинные, как у взрослых, халаты и пышные чалмы, и девочек в пестрых ситцевых платьях с бесчисленными тонкими косичками, свисающими на спину. В стороне стояли женщины, прикрывая лица халатами.