Николай Харин: Д'Артаньян в Бастилии (Снова три мушкетера - 2)

- Хоть бы причину моей казни подыскали порядочную! - говорил маршал, всходя на эшафот. - А то обвинили в преступлении, за которое и лакея-то не стоило бы наказывать телесно.

Генрих Монморанси был казнен в том же году в Тулузе.

Это случилось ровно через тысячу двести семьдесят два дня после полученного им пророчества. Он был последним из списка в красной книжечке кардинала.

Отец и дочь Перье нашли пристанище в монастыре Пор-Руаяль и стали полноправными членами общины.

Получив сообщение о бегстве д'Артаньяна из Сен-Жермена на обратном пути в Бастилию, о котором г-н дю Трамбле поначалу не решился сообщить кардиналу, его высокопреосвященство долго молчал. Так и не проронив ни слова по этому поводу, кардинал простился с королем и возвратился к себе во дворец. Там же он долго сидел за письменным столом, не замечая тревожных переглядываний писцов за своей спиной. "Положительно необходимо, чтобы гасконец перешел ко мне на службу, - думал кардинал. - И те трое - тоже".

Восстановив душевное равновесие, Ришелье снова отправился к королю. Подробности их беседы навеки утрачены для потомков: она происходила с глазу на глаз.

Возвратившись в Париж, д'Артаньян отыскал Планше, бледного, но уже самостоятельно передвигавшегося, опираясь на палку. Жемблу, при виде столь плачевного состояния сержанта пикинеров Пьемонтского полка, проникся к нему участием, и свары между ними прекратились. Таким образом, д'Артаньян, вернувшись, получил двух верных слуг и мир в доме. Хотя на первых порах ему и пришлось ухаживать за Планше, несмотря на смущение и протесты последнего.

Справки, наведенные мушкетером о Камилле, не принесли результатов. Д'Артаньян не был вхож в великосветские салоны Парижа.

Зато он регулярно получал письма от Атоса и Портоса.

Из них следовало, что Портос благополучно перенес первую встречу с бывшей г-жой Кокнар. А в скором времени в замок дю Валлон пришла бумага, разрешающая г-ну и г-же дю Баллон не соблюдать постных дней по причине их слабого здоровья. Бумага была подписана нунцием Его Святейшества Папы Урбана VIII. Отсюда следовало, писал Портос, что дела Арамиса обстоят неплохо.

Атос же в своей манере коротко и точно сообщал о размеренной жизни в Блуа и о ремонте замка. С тревогой и печалью д'Артаньян все чаще убеждался, что рука графа дрожала. Атос, уединившись в обветшавшем родовом гнезде, снова стал крепко пить.

Между тем политический небосклон опять заволакивали тучи. В Европе продолжалась Тридцатилетняя война, и Франция собиралась открыто вступить в нее на стороне Швеции. Это означало, что скоро заговорят пушки, а лейтенанту д'Артаньяну снова предстоит повести своих солдат на врага.

Но об этом речь пойдет в третьей книге...