При мысли об этом молодом гасконце Ришелье испытывал сложное чувство раздражения, почти злобы, но злобы, смешанной с восхищением. Его высокопреосвященство не мог отказать в незаурядности нашему герою д'Артаньян обладал умом и храбростью. Но сами по себе эти качества, достойные всяческого уважения, встречались в окружавших кардинала людях не столь уж редко. Д'Артаньян же, помимо всего прочего, был открыт и благороден, кардинал видел, что юноша чист сердцем, и именно это привлекало его больше всего. Такое сочетание, достаточно редкое даже в те отдаленные дни, почти перевелось в людях в наше развращенное время.
И все же его высокопреосвященство не мог отделаться и от чувства острой досады, которую неизменно вызывало у него гордое и независимое поведение юноши. Этот гасконец из захудалого рода провинциальных дворян дерзнул бросить вызов ему - могущественному первому министру - человеку Франции. И вышел целым и невредимым из всех передряг.
Следует признать, что кардинал был сильно уязвлен делом с алмазными подвесками - ведь здесь была замешана женщина, которая отвергла его любовь. И если бы не зловещий характер миледи, заставлявший герцога Ришелье опасаться своей сообщницы до такой степени, что он испытал облегчение, узнав о ее казни, судьба д'Артаньяна могла бы быть другой.
Кардиналу все время казалось, что их отношения с гасконцем остались невыясненными до конца: ему хотелось подвергнуть д'Артаньяна какому-нибудь грозному испытанию, возможно, смертельно опасному. И если бы гасконцу вновь удалось уцелеть, у его высокопреосвященства был бы прекрасный повод произнести со вздохом облегчения: "Ну что же, это - судьба!" - и оставить в покое нашего героя. Его высокопреосвященство хотел испытать звезду д'Артаньяна еще раз.
- Поскольку ларошельцы не верят сообщениям о гибели их могущественного союзника, полагая в этом нашу военную хитрость, надо уверить их в обратном с помощью того, кому они поверят, - вновь заговорил кардинал, обращаясь к Рошфору.
- Кого же? - немедленно отозвался тот.
- Человека одной с ними веры, бретонского рыбака или гасконского гугенота, например. Пусть он попадет в шторм, благо погода все время хуже некуда. Пусть его судно прибьет к берегу в том месте, где они смогут подобрать его. Гугеноты скорее прислушаются к словам своего единоверца. Для убедительности в экипаж судна можно включить парочку фламандцев, кое-как владеющих английским.
- Великолепно, ваше высокопреосвященство. "Бретонский рыбак", конечно, будет доверенным лицом вашего высокопреосвященства.
- Ничуть не бывало, Рошфор, - возразил кардинал.
- Но в таком случае я ничего не понимаю.
- Стоит ли рисковать верными людьми? Напрягите свою память, Рошфор: нет ли у вас подходящей кандидатуры? - спросил кардинал Ришелье, глядя в глаза своему спутнику.
- Ну, кто же он? Надеюсь, это храбрый и достойный человек. Другой с этим делом не справится.
"Он хочет, чтобы я назвал имя сам", - подумал Рошфор. И произнес:
- Мне кажется, что лучшая кандидатура - это лейтенант мушкетеров его величества господин д'Артаньян.
- В самом деле? Но он гасконец и так же похож на бретонского рыбака, как я на его величество Людовика Тринадцатого.
- Неважно, ваше высокопреосвященство! - воскликнул Рошфор, еще раз мысленно поздравив себя с правильным выбором покровителя. - В конце концов Ла-Рошель пожалована этим господам Генрихом Четвертым, на которого они молятся до сих пор, а он, как известно, тоже был родом из Гаскони и убежденным гугенотом.
- Пока не принял мессы, - невозмутимо заметил кардинал.
- Он сделал это под влиянием святого Варфоломея <����Рошфор намекает здесь на избиение гугенотов католиками, учиненное в Париже в 1572 году в канун дня Св. Варфоломея. Генрих IV принял католичество, чтобы спасти жизнь. Впоследствии он стал королем Франции и основателем новой династии Бурбонов. Его фраза "Париж стоит мессы" вошла в поговорку.>, - в тон ему добавил Рошфор.
- Итак, - сказал кардинал, жестом подзывая к себе Ла Удиньера. Немедленно разыщите мне лейтенанта королевских мушкетеров господина д'Артаньяна.
Ла Удиньер почтительно притронулся к шляпе и повернул свою караковую кобылу. Он пришпорил ее, и глухая дорога, петлявшая в дюнах, огласилась глухим перестуком копыт.
"В лучшем случае - затея удастся, и я получу Ла-Рошель, а в худшем избавлюсь от прыткого гасконца: добрые гугеноты помогут мне в этом. В любом случае - я в выигрыше", - подумал кардинал, провожая взглядом капитана своей гвардии.
Читать дальше