Шингарев . – Они имеются в стенографических отчетах, их восемь или девять, затем большинство их имеется в отчетах, изданных нашей фракцией.
Председатель . – Чем же объясняется, что вы решили объясняться с правительством в марте 1915 г. в закрытом заседании?
Шингарев . – Тогдашней общей линией политики большинства Государственной Думы, т.-е. чтобы, считаясь с обстоятельствами войны, не начинать публичного спора. Многие думали, что вопрос о недостаточном снабжении армии и проч., – вопрос государственной тайны. Тогда это было еще неизвестно, это только наблюдалось, и до нас доходили слухи, которые мы проверить не могли. Эти слухи начались очень давно. Я вспомнил сейчас эпизод, о котором забыл раньше. В августе 1914 года ко мне явились два офицера (я не знаю и в настоящее время, кто они такие), артиллеристы, которые были очень взволнованы и сказали мне: «если дело так пойдет, как идет теперь, если так будут расходоваться снаряды, то через три месяца мы окажемся без снарядов». Они были очень взволнованы, и мне даже с трудом удалось их успокоить. Один из них тут же у меня в кабинете кричал: «мы им много раз говорили, и если они этого не сделают, то что же нам остается – стрелять их по кабинетам?». Я его успокоил и сказал, что то, что он мне сообщил, я передам военному министру. На другой день я отправился к председателю Государственной Думы Родзянко, сообщил, что у меня был такой визит, что неужели это правда, что мы останемся через три месяца без снарядов, что офицер утверждал это настолько горячо и искренно, что я ему поверил. Родзянко сказал, что он поедет к Сухомлинову и все скажет ему. Через две или полторы недели Родзянко мне передал, что военный министр сказал: «эти офицеры ничего не понимают, снаряды есть, и вы можете быть спокойны». В 1915 г. я вновь стал получать сведения, что снарядов нет. Тогда в марте 1915 г. я уже требовал от Сухомлинова объяснений и получил в ответ фразу, что «у Вильгельма только все хорошо», а от Горемыкина – «все было бы лучше, если бы вы стали на мое место».
Председатель . – Вы давали показания по делу Сухомлинова?
Шингарев . – Меня не вызывали.
Председатель . – Вы не помните, об этом эпизоде Родзянко показывал суду?
Шингарев . – Не знаю. Знаю только, что в Государственной Думе, в 1916 г., Аджемов напомнил об этом инциденте с Сухомлиновым. Через неделю после речи Аджемова я получил по почте письмо от одного из офицеров, бывших у меня, без подписи, такого содержания: «Я очень перед вами извиняюсь, я думал, что вы не исполнили вашего гражданского долга, ибо я не видел никаких результатов и думал, что вы не исполнили вашего обещания и не передали военному министру о том, о чем я просил. Теперь я из речи Аджемова узнал, что это было сделано». Так что имеется след от всего этого инцидента в стенограмме речи Аджемова в январе, феврале или может быть в конце 1916 года. Можно найти речь Аджемова, где он ссылается на мой разговор.
Председатель . – Вы помните ряд случаев, когда налоги, установленные по 87-й статье, по истечении срока были продлены на несколько лет по той же статье 87-й?
Шингарев . – Такова практика во время войны.
Председатель . – Чем объясняется, что Дума не внесла запроса по поводу незакономерности в практике применения 87-й статьи?
Шингарев . – Как раз эти указания имеются в моей бюджетной речи. Дума не внесла запросов на основании общего контура своей политики во время войны. Пока она резко не столкнулась с правительством, она не считала необходимым поднимать запросы, и только в конце запросы посыпались как из мешка. Военно-полевое управление осталось без запросов, остались без запроса правила военного фонда и проч. Все это отмечалось в речах и докладах, но формальных запросов внесено не было.
Председатель . – В своих речах вы отмечали незакономерность действий правительства в том смысле, что целый ряд ассигновок, на потребности, несомненно, гражданского характера, подводился под понятие потребностей военного времени?
Шингарев . – Отмечал. Это объясняется вот каким обстоятельством. Статья 18-я сметных правил делает ссылку на правило 1890 года. Это правило 1890 года в дальнейшем было распространено на все ведомства.
Председатель . – Но ведь перед Думой стоял вопрос, правильно ли такого рода постановление совета министров?
Шингарев . – Совершенно верно. В моих речах вы найдете анализ того, что, по моему мнению, это неправильно. Мною указывалось, что целый ряд расходов, таким образом, совершенно произвольно может попадать то туда, то сюда. Это происходит, во-первых, потому, что самый закон и акт, на основании которого он действует, не есть законы, во-вторых, он изложен на основании связи своей со старым. Так что можно произвольно его толковать в ту или иную сторону.
Читать дальше