Дмитрий Волкогонов - Ленин

Неожиданно большую поддержку получил среди монархистов великий князь Кирилл Владимирович. Основная идея Кирилла - добиваться не внешней интервенции в Россию, а свергнуть советскую власть путем „глубинных" сил русского народа внутри страны. В сообщении в Москву быстро созданной зарубежной разведки большеви-ков говорилось, что организованный Кириллом Владимировичем Русский легитимно-монархичес-кий союз „состоит из В.П.Мятлева, Г.Граф, фон Эттингена, С.М.Медведева, В.В.Бискунского, Немирович-Данченко, некоторых других, менее известных лиц" 103.

Кирилл Владимирович, „осенив себя Крестным знамением, объявил Народу Русскому": „Ныне настало время оповестить для всеобщего сведения: 4/17 июля 1918 года в городе Екатеринбурге, по приказанию интернациональной группы, захватившей власть в России, зверски убиты - Государь Император Николай Александрович, Государыня Императрица Александра Федоровна, Сын их наследник цесаревич Алексей Николаевич, Дочери их Великие Княжны Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия Николаевны…

А посему я, Старший в Роде Царском, Единственный Законный Правопреемник Российского Императорского Престола, принимаю принадлежащий мне непререкаемо Титул Императора Всероссийского…

Дан 31 августа 1924 г. Кирилл" 104.

Все это будет позже. После того как в ночь с 16 на 17 июля совершится злодеяние, которое продолжает глубоко волновать множество людей и сегодня. Как и в случае с „немецкими деньгами", большевистские руководители вроде бы не оставили прямых улик о своем решении, распоряжении, указаниях физического уничтожения царя и его семьи. Но убедительных косвенных свидетельств множество. Некоторые из них я упомянул раньше. Если изложить эти свидетельства концентрированно, то они сводятся к следующему.

Прежде всего, программные установки РКП(б) исходили из необходимости физической ликвидации российского монарха. Ленин публично, как мы указали выше, говорил о необходи-мости казни как Вильгельма, так и Николая. Троцкий прямо указывает, что решение о расстреле семьи было принято в Москве. Достоверность этого свидетельства, по многим основаниям, не вызывает сомнений. Троцкий, второе лицо после Ленина в революции, в ряде своих сочинений прямо указывает (как и обсуждения вопроса в Совнаркоме, ЦК РКП(б), ВЦИК), что к судьбе царя высшие органы советской власти возвращались не раз. Все сходились, что необходим публичный суд. Но большое количество убедительных данных говорит о том, что большевистские руководители понимали, что с помощью суда (и „законной расправы") они могут „решить вопрос" только в отношении четы Романовых. А сын, дочери? Мучительно искался вариант ликвидации всех прямых носителей династии без открытого вмешательства центральных властей. Екатеринбургские комиссары не раз ездили в Москву и встречались со Свердловым. Это подтверждается документально. П.М.Быков в документальном очерке (конфискованном советскими властями) утверждает, что президиум Совета выполнял „поручение".

Работой серьезной следственной комиссии под руководством Соколова было установлено, что „проект извещения Екатеринбургского президиума о расстреле бывшего царя передавался по телеграфу еще до совершения убийства, утром 16 июля, на цензуру Свердлову"… Все сказанное позволяет утверждать, что трагедия в Ипатьевском доме была тщательно разработанной операцией, в которой Москва была организатором, а Екатеринбург - исполнителем 105.

Сами исполнители (их показания мы еще приведем) утверждают о „сигнале", команде „сверху". Сам факт одобрения казни и утверждения расстрела ВЦИК уже на следующий день, говорит не просто о согласованности действий Москвы и Екатеринбурга, но и о запланированности преступной акции. Свидетельство А.А.Иоффе о сознательном „вранье" Ленина по вопросу об убийстве Романова, отказе Председателя Совнаркома выполнить элементарную просьбу М.А.Романова говорят о предрешенности вопроса о судьбе династии. Когда на заседании Пленума ЦК РКП(6) 19 мая 1918 года обсуждался вопрос (пятый в повестке дня): „Николай Романов", Свердлов предложил „не предпринимать пока (курсив мой. - Д.В.) ничего по отношению к Николаю" 106, ибо большевистская верхушка испытывала дуализм взглядов: а) судить (но что делать тогда с детьми?),

б) уничтожить без суда (но как сохранить тогда реноме власти?).

Свердлов предложил, а Ленин согласился (с ним и весь партийный ареопаг) „не предпринимать пока" каких-либо конкретных действий по отношению к Романовым, а искать решение, которое позволило бы ликвидировать прямую линию династии Романовых и „сохранить лицо" большевистской власти. В июле это решение было найдено в форме проявления местной „революционной инициативы" екатеринбургских большевиков. А Москва только ждала (после данного ею сигнала) сообщения о расстреле Романовых, чтобы тут же его одобрить.