Кульминацией германской политики раскола России было подписание в Брест-Литовске сепаратного мирного договора между Германией и Украиной. Начальник политического департамента германского Генерального штаба генерал Бертерверфер полагал, что потеря Украины будет решающим ударом по России: она будет отделена от Черного моря и проливов, отделена от балканских народов, лишена лучшей климатической зоны [40] Beyer H. Die Mittelmachte und die Ukraine, 1918. Jahrbucher fur Geschichte Osteuropa, 1956, Beifuft 2. S. 20–29.
. Вожди рейха ликовали: Польша замыкалась Украиной в германской зоне влияния, мост между германизированными Прибалтикой и Украиной делал ее стратегически неуязвимой. По вопросу об Украине Троцкий заявил, что делегаты Центральной Рады не уполномочены вести самостоятельные переговоры от имени Украины, так как еще не установлена граница между Советской Россией и Украиной.
Большевики игнорировали «самостийников», и их позиция, по сведениям немцев, все более соответствовала складывающейся на Украине действительности. Центральная Рада и временное украинское правительство бежали, а большевики возобладали на Украине. В Брест-Литовске появились новые украинцы (Медведев и Шахрай), уполномоченные вести мирные переговоры не от имени Центральной Рады, а от лица образованного в Харькове большевистского правительства Украины. Троцкий заявил представителю Рады Любинскому, что власть Центральной Рады распространяется лишь на его комнату в Брест-Литовске.
Время шло, красноречие Троцкого было признано всем миром, а формальное определение отношений России и Германии откладывалось на будущее. Генерал Гофман заявил, что германская сторона не намерена вступать в длительные дискуссии. Некоторые истины для нее уже самоочевидны. Так, вопрос об окраинных областях России германская сторона считает решенным — представители этих областей высказываются за отделение от Советской России, и немцы склонны поддержать их намерения. Троцкий немедленно заговорил об аннексиях, и никто не смог оспорить убедительности его слов. Мир слушал и видел, какой мир видится Берлину справедливым. Начавшаяся как беспроигрышная для немцев, дипломатическая партия стала оборачиваться их пропагандистским поражением. Возмущенные тем, что дипломаты готовы заболтать их победу, генералы из командования германских войск потребовали, чтобы «результаты мирных переговоров соответствовали жертвам и достижениям германской нации и ее армии, чтобы результаты переговоров увеличивали нашу материальную силу» [41] Ludendorf E. The General Staff and Its Problems. V.II. N.Y., 1925, p. 524.
.
Генерал Гофман произвел на свет 18 января 1918 г. то, что стало известно в истории как «козырная карта удара кулаком». Он расстелил перед русской делегацией карту с обозначенной на ней линией, за которую большевистское правительство должно было отвести свои войска, если оно не желало возобновления боевых действий с Германией. Троцкий спросил, какими принципами руководствовался Гофман при составлении этой карты. Гофман решил, что с него хватит демагогии. «Обозначенная линия проведена в соответствии с военными соображениями» [42] Фокке Д.Г. На сцене и за кулисами Брестской трагикомедии (мемуары участника Брест-Литовских мирных переговоров). — «Архив русской революции», XX. 1930, с. 167.
. Троцкий подытожил: «Позиция противостоящей стороны прояснилась, и ее можно суммировать следующим образом. Германия и Австро-Венгрия отрывают от территории России область величиной в 150 000 квадратных километров». Людендорф приказал добиться максимально быстрого результата. Кайзер Вильгельм, прочитав очередное воззвание Троцкого, содержавшее призыв к солдатам убивать своих офицеров, если те ведут их на бойню, потребовал предъявления русской делегации ультиматума. Немцы прекратили дебаты и потребовали дать ответ в течение трех дней. Троцкий запросил отсрочки в 10 дней для отъезда делегации в Петроград с целью консультации с Лениным и Совнаркомом. Даже самоуверенные немцы понимали, что их условия могут заставить слабое большевистское правительство возобновить военные действия.
Наступил критический период для связей России с Западом. Западных союзников Россия покинула сама, теперь Центральная Европа грозила загнать ее в Приуралье. Несмотря на всю риторику, большевиков все же не покинул реализм: они неизбежно пришли к выводу, что ожидания мировой революции несколько завышены. Оставалось выбирать между выжиданием мировой революции из резко усеченного северо-восточного угла Европы и попыткой защитить основной массив российской территории. 21 января 1918 г. Ленин и десять его соратников проголосовали за подписание мира, а сорок восемь членов Центрального комитета РКП(б) — за возобновление военного сопротивления немцам, Брест-Литовский мир был для них абсолютно неприемлем. На поверхность всплыла удивительная формулировка Троцкого: «Ни мира, ни войны». С нею комиссар иностранных дел и прибыл к месту ведения переговоров с центральными державами.
Читать дальше