Лев Гумилев: По поводу «единой» географии

Менее известна история циркумполярных народов . Некогда цепь сходных культур окружала Ледовитый океан , который являлся их кормильцем. В основном это были охотники на морского зверя и ихтиофаги. В начале н. э. в тундру вторглись угро-самоеды , истребившие местные племена. Затем тунгусы уничтожили восточную их часть, за исключением палеоазиатов и народа омок на Яме и Индигирке , последних ассимилировали якуты . Движение с юга на север было односторонне и необратимо, так как плыли на плотах по рекам и вернуться против течения не могли [14] А. П. Окладников. История Якутской АССР, т. I. М. – Л., Изд. АН СССР, 1955. .

Самым молодым циркумполярным народом были эскимосы , распространившиеся около VI в. н. э. из Океании и в X в. отогнавшие индейцев до южной границы Канады и сбросившие викингов в Гренландии в море [15, стр. 11З] 15 С. И. Руденко. Древняя культура Берингова моря и эскимосская проблема. М. – Л., Главсевморпуть, 1947. . Тут опять-таки сочетание ландшафтов: кормящее море и лесотундра.

Теперь мы можем сформулировать вывод из сделанного анализа: однородный ландшафтный ареал стабилизирует обитающие в нем этносы, разнородный – стимулирует изменения, ведущие к появлению новых этнических образований.

Но тут возникает вопрос: является ли сочетание ландшафтов причиной этногенеза или только благоприятным условием? Если бы причина возникновений новых народов лежала в географических условиях, то они как постоянно действующие вызывали бы народообразование постоянно, а этого нет. Следовательно, этногенез хотя и обусловливается географическими условиями, но происходит по другим причинам, для вскрытия которых приходится обращаться к другим наукам: социологии и антропологии, объединять которые в единую географию не предлагает сам В.А.Анучин.

Разумеется, ответ на вопрос В.А.Анучина, данный в этой статье, не мог быть исчерпывающим. Новая научная дисциплина требует разработки специальной методики, разбора проблем устойчивости и изменчивости этнических сообществ, общих принципов этногенеза, механизма физико-географических и биологических воздействий на этнические сообщества, и прежде всего дефиниции самого понятия «этнос» . Этим вопросам посвящены специальные исследования, проводимые в стенах Географического общества путем интерпретации накопленного, но до сих пор не систематизированного материала. Предлагаемые решения могут казаться и быть спорными, требовать поправок и уточнений, но преимущество принятого нами пути в том, что не возникает потребности в ломке уже существующей классификации наук, которая пока дает блестящие результаты. Если же встать на путь интеграции наук, то, согласно принципам диалектики (закону отрицания отрицания), следующей степенью развития науки будет дезинтеграция, т. е. смешение и хаос, что не представляется желательным.

В заключение следует отметить, что бесспорно правильно утверждение Д.Л.Арманда: «Давайте не будем говорить жалкие слова, оплакивать гибель ныне здравствующих наук и искать причины недостатков там, где их наверняка быть не может»[16] Д. Арманд. Давайте не будем. «Литературная газета», 1965, 25 марта. . Уже сам факт новой постановки вопроса В.А.Анучиным и дискуссии, затронувшей такое количество теоретических и практических проблем, показывает, что творческие силы в советской географической науке огромны. Если бы дискуссии такого же размаха были возможны в филологии, археологии, источниковедении и историографии, то лучшего бы и желать не приходилось. А ведь и там назрели проблемы, требующие пересмотра. Для ученого, приходящего в географию из любой смежной области знаний, открываются такие широкие научные перспективы, что пессимизм В.А.Анучина и C.Г.Саушкина неоправдан.

Ср. (В. А. Анучин. Теоретические проблемы географии. М., 1960, стр. 213), где «границы феодальных государств» объявлены «историко-географическими рубежами», хотя на самом деле было наоборот.

Для физико-географических районов, в которых происходят процессы этногенеза и наблюдается интенсивное историческое развитие, предложен специальный, весьма удачный термин – месторазвитие (П. Н. Савицкий. Географические особенности России, ч. I. Растительность и почвы. Прага, Евразийское книгоиздательство, 1927, стр. 30)