Валентина Богдан: Мимикрия в СССР

Совершенно неожиданно приехал мой младший брат Алеша.

Мама недавно писала мне, что, несмотря на плохое зрение, его все же призвали на военную службу и я никак не ожидала его скоро увидеть. Кто-то постучал в дверь и, когда я открыла, то не сразу узнала в высоком военном моего братишку.

— Алеша! Какая радость! Как это тебе удалось приехать? Надолго?

— До завтрашнего утра. Я работаю в штабе полка, заделался канцелярской крысой, вот и выписал себе отпуск на один день. Своя рука владыка!

— Ты недалеко от Ростова?

— Недалеко, — он не назвал места, а я не стала расспрашивать.

Алеша приехал поздно, мы уже поужинали и поэтому посадили его за стол одного. Он ел, а мы рассказывали ему местные и семейные новости. Главная семейная новость была о зяте Васе. После ссылки ему не разрешили жить в промышленных районах; недавно же он получил приказ из наркомата угольной промышленности немедленно выехать за Урал и занять должность главного инженера группы рудников.

— Смотри-ка, оказывается, о нем помнили, а я удивлялся, почему его не призывали на военную службу с самого начала?

— Он там нужнее. Теперь за Уралом начали разрабатывать угольные пласты, считавшиеся раньше неэкономичными, чтобы как-то возместить потерю Донбасса. Ему назначили высокое жалованье и предложили хорошие бытовые условия, но Шура не хочет туда ехать.

— Пускай лучше едет, и как можно скорей. Я думаю, ей дадут пропуск и разрешение на билет.

Когда Наташа легла спать, Алеша сказал нам очень серьезно:

— Я приехал предупредить вас об очень большой опасности: мне комиссар дал даже специально отпуск для этого. Видите ли, возможно, Ростов скоро, временно, перейдет в руки немцев, так вы ни в коем случае не оставайтесь. Отступайте заблаговременно. В занятых городах немцы творят ужасные зверства. Я сам недавно видел кинокартину, показывающую их расправу с мирными жителями. Они убивают сотнями и даже тысячами ни в чем не повинных людей.

— Так просто и убивают? За что? Почему?

— Во время войны всегда найдется причина убить. Они хотят как можно больше уничтожить людей, чтобы забрать себе землю. Убивают коммунистов и комсомольцев, за каждого убитого немецкого солдата в городе, скажем, партизанами, они выводят тридцать русских мужчин и расстреливают их тут же, на глазах их семей. Занимая город, они проверяют бомбоубежища и подвалы и, если находят там хоть одного красноармейца в форме, часто дезертира, они бросают туда гранату, не считаясь с тем, что там может быть десяток мирных жителей.

— Этому просто невозможно поверить! Что же, они хотят сразу вызвать сопротивление населения? Восстание?

— Сопротивление уже и есть, на западе, в Белоруссии партизанские отряды растут как грибы. Я видел это собственными глазами на кинопленке; я сам читал донесения шпионов из занятых областей.

— На кинопленку можно заснять картину с любой декорацией. Как можно этому поверить? Ведь немцы культурные люди.

— Кроме того, перед занятием города они будут бомбить без пощады. Возможно, в Ростове не оставят камня на камне. Вы должны и об этом подумать.

— Но как бежать? Обыкновенно эвакуируют в самую последнюю минуту, а до этого заикнись, так свои же расстреляют как паникера.

— Сережа может отправить тебя и Наташу заранее, ведь с маленькими детьми уже эвакуируют, а потом ему одному будет легче уйти, даже в последнюю минуту.

— Без него мы никуда не поедем.

— Но, поверьте же, попасть к немцам в руки страшно опасно!

— Все это больше советская агитация.

— Боже мой! Как я могу убедить тебя, что в этом много правды?!

Он выглядел страшно расстроенным.

— Я тоже, Алеша, хочу дать тебе совет. Ты не очень горячись и не лезь драться в первые ряды. Война будет проиграна большевиками. Ты, конечно, знаешь, люди не хотят воевать за коммунизм и сдаются в плен тысячами. Так и ты постарайся сделать.

Он посмотрел на меня широко раскрытыми от удивления глазами.

— Ты что это мне советуешь? — спросил он недоверчиво. — Отдать родину без боя врагу?! И это советуешь мне ты… — он, видимо, не находил подходящего слова, — …ты, казачка?!

— Родину! Наша родина уже двадцать три года в руках врагов — коммунистов, и ты будешь защищать не ее, а их! Ты рассказываешь про ужасы, творящиеся немцами, но нас, видевших ужасы коллективизации и вызванного коммунистами голода тридцать первого и второго годов, ничем уже больше не ужаснешь!! Ты рассказываешь, что немцы убивают русских десятками, а большевики убили в концлагерях и держат там в непереносимых для жизни условиях миллионы!! Выселяли во время коллективизации целые станицы в Сибирь, зимой. А сколько посадили и расстреляли в тридцать седьмом году невинных, только для того, чтобы террором держать в повиновении остальных. И этому не видно конца!