Франц Фюман: Однополчане [Kameraden]

Карл очнулся первым; было около одиннадцати.

Ставни были широко распахнуты; с потоком солнечных лучей в барак врывались запах лугов и крепкий аромат сосен.

Карл бросился к окну. Ему была видна канцелярия майора. Там тоже было открыто окно. Карл увидел, что майор сидит за письменным столом. Майор тоже посмотрел в окно, узнал Карла и приветственно помахал рукой.

Карл разбудил товарищей. Томаса ломало с похмелья, он открыл глаза с мучительным усилием и, едва ворочая языком, бормотал какую-то бессмыслицу. Карл и Иозеф подхватили его и потащили в банный барак, там раздели и положили под холодный душ. Понемногу Томас стал приходить в себя. Они влили ему в рот черного кофе и дали пожевать кофеиновые таблетки.

— Нужно, чтобы у тебя сейчас была ясная голова, — сказал Карл.

Потом они вымылись и уселись на траве, под теплыми лучами солнца, прислонившись к березе; над головами у них пели птицы, и Карл стал рассказывать о том, что произошло этой ночью в банном бараке. Им прямо повезло, добавил Карл, что Томас чуть не спятил и, пьяный до бесчувствия, сбитый с ног крепким ударом, провалялся всю ночь без памяти.

Разве он смог бы сдержать себя, если бы так неожиданно очутился ночью лицом к лицу с майором?

— Я ничего не помню, — сказал Томас. — Помню только, что мы пожали друг другу руки. А что было дальше, все забыл.

— Вот и хорошо, — отозвался Карл.

Томас промолчал. Он глубоко вдыхал теплый душистый воздух. В голове у него была пустота, какаято смесь страха и воспоминаний о крови и ночном мраке.

— Убейте меня все же, ребята! — сказал он.

Его обуял страх, терзающий, мучительный страх.

Он подумал: «Прошел всего лишь один вечер, одна ночь, пьяная, угарная, но так дальше не пойдет.

Не могу же я все время напиваться до потери сознания. Теперь, когда я знаю об убийстве, как же я буду жить? Мне ведь придется видеться с майором, смотреть ему в лицо, в глаза, придется выслушивать его, что же это будет?»

— Но ведь уже должны были заметить, что ее нет… — проговорил Томас, и весь его ужас вылился в этих словах.

— Не бойся, — ответил Карл, — майор считает, что дочь его уехала в Берлин.

— И она приедет туда не раньше завтрашнего дня, — размышлял он вслух. Старик, ничего не подозревая, будет три дня ждать от нее письма. Это составит уже четыре дня. Потом он, может быть, даст телеграмму. Пройдет еще один день. Значит, у нас пять дней. Это очень много.

Томас облегченно вздохнул.

— Ее нужно бы получше зарыть! — воскликнул Иозеф.

— Подождем, — сказал Карл, — подождем, сейчас все в полном порядке.

«Значит, майор считает, что она едет в Берлин», — думал Томас. Он представил себе поезд: покачиваясь, она сидит в вагоне, как тень, воздух в воздухе. Он думал: «Отец считает, что она в безопасности. Может быть, сидя за письменным столом, он тоже представляет себе, как она едет в поезде, человек среди людей. Ведь он ничего не знает. Майор тоже отец.

Странно, кем только не бывает человек: начальником, отцом, врагом и другом. Что же такое человек?!»

Томасу не хотелось думать об этом. Он боялся раздумий. Он боялся взглянуть на майора. Что будет дальше, он не знал.

— Почему это она вдруг поехала в Берлин? — спросил Иозеф.

Карл пожал плечами.

— Не знаю. Может, ей пора родить.

— Нет, — резко возразил Томас.

Карл удивленно взглянул на него.

— Разве ты?.. — спросил он, не договорив.

Иозеф вдруг вытаращил глаза на Томаса и рассмеялся.

— Ты был в нее влюблен? — ухмыляясь, спросил Карл.

Томас вздрогнул.

— Ты что, спал с ней? — спросил Иозеф.

— Эх вы, свиньи, свиньи, — медленно произнес Томас.

— Ну, ну, полегче, — сказал Иозеф.

— Оставь его в покое, не годится так, — уговаривал его Карл.

Томас тяжело дышал.

— А почему бы тебе, мальчик, и не быть влюбленным в нее? — добродушно заметил Карл.

— Нет! — крикнул Томас. — Нет, ничего у меня с ней не было, ничего, совсем ничего! Она для меня просто человек, как и все другие, человек, поймите же…

— Да, да, дружище, успокойся, — сказал Карл.

— Никогда больше не говорите об этом, — строго остановил их Иозеф.

— Хорошо, — согласился Карл.

Иозеф стал насвистывать какую-то веселую мелодию. Он тоже представил себе поезд, но идущий в противоположном направлении, не тот, который мерещился Томасу. Он видел в поезде своего отца, спешившего к нему на помощь, чтобы спасти их от мести другого отца. «Может быть, он прилетит самолетом, — размышлял Иозеф. — Конечно, самолетом».