Александр Фетисов - Викинги. Между Скандинавией и Русью

Углубление конфликта, осложненное переплетением родственных связей, привело к тому, что все попытки посреднической деятельности проваливались, а жизнь самого посредника оказывалась под угрозой. Кетиль в конце концов был вынужден выступить против рода Ньяля в тяжбе, ведущейся между родами Ньяля и Флоси 295 , а Хёскульд Траинссон оказался убит своим названым братом Скарпхедином 296 , хотя в течение всего времени Хёскульд Траинссон выступал в качестве посредника и пытался уладить сохранявшиеся противоречия между двумя родами. Для поддержания мира он даже выплатил виру за сына Ньяля Хёскульда, убитого Лютингом, дядей Хёскульда Траинссона 297 . Это, хотя и на время, позволило притушить конфликт, но не ликвидировало его причин.

При безрезультатности посреднической деятельности тем людям, которые оказывались родственниками обоим враждующим родам, приходилось примыкать к одной из сторон, как это сделал Эцур из «Саги о сыновьях Дроплауг», принявший сторону своего тестя 298 . Иллуги Рыжий из «Саги о Хёрде и островитянах», напротив, выступил против своего тестя на стороне дальней, но кровной родни 299 .

В «Саге о Ньяле» Торстейн Волчья Пасть даже бился на стороне своего тестя Гудмунда Могучего против сторонников своего отца Скафти Тороддсона 300 . Однако предпочтение, отдаваемое тестю перед кровными родственниками, могло расцениваться как подчинение мужа жене 301 . Последнее было возможно скорее тогда, когда кровная родня была более знатной. Правда, в случае отказа зятя помогать тесть мог пригрозить возвращением дочери в родительский дом 302 , и эта угроза была вполне реальной при исландской свободе разводов. В целом связями свойств редко пренебрегали, иногда даже их ставили выше кровнородственных, поскольку, в отличие от последних, их выбирали сознательно 303 .

Персонажи саги Кари Сёльмундарсон и Ингьяльд решили вступить в конфликт, ведущийся их свояками, и примкнуть к одной из враждующих сторон. И если Кари сделал свой выбор сразу и во всех ситуациях поддерживал своего знатного и очень уважаемого в обществе тестя Ньяля 304 , то Ингьяльд определил свою позицию после долгих раздумий и выступил на стороне Ньяля против Флоси, главы также достаточно знатного рода своей жены 305 . С Флоси Ингьяльда соединяли более тесные родственные узы, чем с родом Ньяля, поскольку сестра Ингьяльда Хродню не состояла с Ньялем в официальном браке 306 . Обоим родам Ингьяльд приходился не кровным родственником, а свояком, но как брат наложницы он имел меньше обязанностей в отношении рода Ньяля. Однако он предпочел поддержать интересы более знатного рода Ньяля: «Я не буду [выступать] против Ньяля, что бы ни было, хотя я знаю, что они [Флоси и его сторонники] мне отплатят за это» 307 . Ньяль, в свою очередь, был уверен в его лояльности 308 , основанной на родственных связях, поскольку остальные представители враждующей стороны в тот момент не приходились Ньялю ни кровными родственниками, ни свойственниками, следовательно, у них не было перед ним никаких обязательств.

Из последующих событий саги становится видно, что разрешить мирными способами все эти накопившиеся противоречия даже при активной посреднической деятельности для представителей обоих родов оказалось невозможным. Дальнейшее развитие конфликта привело к сожжению Ньяля с семьей в его собственном доме и к битве на тинге 309 . Сюжет саги позволил А. Я. Гуревичу в свое время указать на крепость и нерасторжимость внутриродовых уз средневековых исландцев. Он считал, что главной причиной гибели Ньяля было нарушение родственных связей в результате убийства Хёскульда Траинссона: тяжба зашла в тупик, так как убийство совершилось внутри рода и нельзя было четко разделить «истцов» и «ответчиков» 310 . Однако это определение, справедливо указывающее на возникающий слом родовых традиций, не объясняет его внутренних причин.

Скрытой причиной внутриродовых конфликтов в сагах является борьба за власть. Причем этот побудительный мотив вполне осознается составителем саг, что находит свое отражение в словах персонажей. Так, Флоси в процессе ведения тяжбы говорит: «Я не отступлюсь, пока кто-нибудь из нас не склонится перед другим» 311 , т. е. он добивается не только возмещения за убитых родичей, но и доминирования в обществе. Теми же мотивами руководствовался Стюр в «Саге о Хёрде и островитянах»: «Стюру кажется, что он подчинил себе всех, кого оставил в живых» 312 .

Борьба за власть как побудительный мотив к распре осознавалась если и не современниками событий, то авторами записанных саг. Едва ли не наиболее четко эта мысль выражена в словах Гуннара из «Саги о Курином Торире»: «Это к лучшему, что вы, хёвдинги, однажды выясните, кто из вас покрепче, ведь вы уже давно точите друг на друга зубы» 313 . Опасаясь тяжелых последствий, родичи могли даже нарушить свой долг и отказать в поддержке против более знатного человека, как это произошло в «Саге о Храфнкеле Годи Фрейра» с Торбьерном, который попытался было тягаться с Храфнкелем 314 .