Энрике Каррильо - Мата Хари - Тайна ее жизни и смерти

Почти десять лет прошло уже с того осеннего утра, когда Мата Хари, гордо, и насмешливо улыбаясь, направила свои шаги к крепостному валу замка в Венсене… И все же ее фигура, так сильно отличающаяся от шеренги осужденных на войне шпионок, которые сейчас представляют собой не больше, чем расплывшиеся тени, с каждым днем принимает все более отчетливые контуры. Выходят романы об ее жизни; ставят пьесы об ее смерти; обсуждают страстно фазы ее процесса; изобретают легенды, чтобы сделать ее историю еще запутанней. Происходит ли все это только потому, что речь идет о прекрасной женщине и художнице?… Но Антуанетта Тишлли, Oттилия Мосс, Маргарет Шмидт и другие, которые предшествовали или последовали ей по роковой дороге в тюрьму, тоже были красивыми женщинами. Или так произошло, потому что она пошла на смерть с редким веселым мужеством? Но Маргерит Франсиллар была не менее мужественной. Или потому что ее интимная жизнь и ее светские интриги лучше всего подходят для романа? Все же, она значительно превосходила в этом свою более страстную подругу Марусю Детрелль. Тем не менее, кто вспоминает этих и еще многих других несчастных главных героев в длинной, длинной судебной трагедии? Напротив, весь мир интересуется Матой Хари. Мата Хари постепенно становится символом; Мата Хари – это предмет культа. Почему? Наверное, потому что непроницаемая тайна окутывает и ее жизнь, и ее смерть.

Все темно, все запутано, все загадочно в ее поведении. Но на этот раз я намекаю не на то, что писатели-романисты и театральные поэты рассказывают нам о ее приключениях, а на разоблачениях официального отчета после ее допроса перед военным судом. Так как такой отчет существует. Недавно он был составлен в сжатой форме Эмилем Массаром, который в 1917 году исполнял обязанности городского коменданта Парижа. Документ начинается таким образом:

«Получать приказ о казни мужчины или женщины всегда неприятно. Но приказ о казни Маты Хари не вызвал у меня чрезмерного волнения. На самом деле я уже присутствовал на обоих закрытых судебных заседаниях военного трибунала и поэтому знал, за что и как судили знаменитую танцовщицу. Третий военный трибунал возглавлялся элегантным полковником Санпру, бывшим главой республиканской гвардии, и находился в большом зале суда присяжных во Дворце Правосудия. Закрытое судебное заседание было действительно абсолютно закрытым. Никто, совсем никто не мог проникнуть в зал, и я был единственным офицером, которому разрешили присутствовать на дебатах. Часовые не позволяли приближаться к запертым дверям ближе, чем на десять метров, и никакой шум снаружи, как и никакое влияние, не могли нарушить спокойствие и величие этого столь внешне грозного военного правосудия, но столь холодного и беспристрастного по своей сущности. Прежде, чем начать рассказ, давайте предупредим читателя, что, если мы собираемся дать детали – наиболее точные – в той пьесе, комедии и трагедии, в которой Мата Хари сыграла свою самую большую звездную роль, то нам невозможно будет рассказать обо всем, потому что все еще есть вещи, которые не должны быть известны общественности, и не стоит называть имена всех людей, которые были связаны с жизнью танцовщицы. Но, как я и сказал об этом в начале книги, правда будет разоблачена и представлена совсем голой – так, как любила показывать себя и сама танцовщица».

Продемонстрированная Массаром правда, голая? – Мы лучше бы сказали: изувеченная. Как настоящий солдат он, кажется, взвешивает только неуклюжие факты, но психологические нюансы, которые, если речь идет о выслушивании и исследовании трагических душевных образов, должны наблюдаться моралистом с наибольшим интересом, он отодвигает, как слишком поверхностные, достойные только пренебрежения. Таким образом, для него жизнь подсудимой как художницы, ее любовные приключения, ее происхождение, ее умственное предрасположение не представляют собой предпосылки, достойные внимания и анализа. Настоящие движущие силы, которые могли побудить преступление, едва ли привлекли его внимание. «Учитывая, что эта женщина получала деньги от немцев», повторяет он беспрерывно, «не стоит искать мотивы ее проступка в другом месте». Мы должны видеть ее, это самое большое его желание, на скамье подсудимых только его глазами. На самом деле ему, вопреки его похвальному желанию оставаться бесстрастным, едва ли удалось скрыть свое презрение и отвращение. Для него подсудимая – это только ненавистная шпионка, лишенная хоть какого-либо приличного чувства. И все же в его собственном рассказе можно найти доказательства того, что все те, которые приписывают нежные и бескорыстные чувства пользующейся дурной славой танцовщице, не вводят нас в заблуждение.