Василий Ян - Голубая сойка Заратустры

Василий Григорьевич ЯН

ГОЛУБАЯ СОЙКА ЗАРАТУСТРЫ

Когда покоритель народов Александр Македонский, прозванный Великим, проходил через равнины и горы Ирана, он достиг старинного города Бактры, столицы северной цветущей провинции Бактрианы. Ее сатрап с жалкими остатками разгромленных войск бежал в Мараканду*. Население в ужасе металось по всем дорогам, уходило в горы, пряталось в лесах и болотах.

_______________

* Б а к т р а - нынешний Балх; Б а к т р и а н а - нынешний

северный Афганистан; М а р а к а н д а - нынешний Самарканд.

Старинные каменные стены города Бактры недолго сдерживали натиск опытных в военном деле чужеземцев. Они разбили таранами ворота, проломали стены и несколько дней свирепствовали, истребляя жителей и грабя их дома.

Богатый, многолюдный город особенно славился своими древними храмами. При них жили многочисленные жрецы, обучавшие юношей знаниям, которые издревле передавались от одного поколения к другому. Были также особые сокровенные знания: они сообщались тайно только избранным ученикам, посвященным в звание "испытанных" и "верных". При храмах существовали библиотеки. В них сберегались древние поучения, написанные на пергаментных свитках в виде размеренных песен, чтобы ученики легче их запоминали.

Александр, цветущий молодостью и красотой, проезжал по узким, извилистым улицам Бактры на горячем вороном жеребце, в сопровождении блистающего латами отряда копейщиков. Он пожелал увидеть знаменитый древний храм огнепоклонников, расположенный среди тенистой рощи, состоящей из вековых священных платанов и вязов. В прохладной тени этих столетних великанов сидели на камышовых циновках ученые жрецы храма и рассказывали собравшимся вокруг ученикам и случайным богомольцам предания минувших времен: о создании светлым Ормуздом неба и земли, о жизни народов, давно исчезнувших после жестоких, кровопролитных войн.

Некоторым ученикам, посвятившим себя изучению тайны жизни и смерти человека, бактрийские мудрецы рассказывали об устройстве и работе органов тела человека и животных. Эти же мудрецы объясняли причины всевозможных заболеваний и обучали способам их лечения.

Въехав в заповедную рощу храма, Александр легко соскочил с огнеглазого коня, покрытого барсовой шкурой. Два статных эфиопа-скорохода с курчавыми, как овечье руно, волосами, схватили беспокойного коня за поводья, украшенные золотыми бляшками и цепочками, и замерли, неподвижные как изваяния.

Молодой, красивый, с обнаженными могучими руками, властелин раздавленной Персии, разминая загорелые ноги в красных шнурованных башмаках, медленно направился по дорожке, осыпанной пожелтевшими листьями. Лучи солнца, пробив густую листву, яркими пятнами переливались на позолоченных латах и серебряном шлеме с двумя золотыми закрученными бараньими рогами, прикрывавшими уши. Широкий меч в золотых ножнах висел на кожаном поясе.

Сдвинув брови, пристальным недоверчивым взглядом Александр смотрел по сторонам. Роща казалась пустой. Никто не вышел встречать победителя.

Слева, несколько позади, шел друг и ровесник Александра, его неизменный спутник в походах, Гефестион, так же любимый, как был любим Патрокл, друг героя Троянской войны Ахиллеса. Такой же молодой, красивый, нарядный и цветущий, Гефестион нес в руке короткое красное копье царя с длинным, отточенным до блеска лезвием. Всегда настороженный, он следил за выражением лица своего могущественного друга и умел успокаивать внезапные вспышки бешеного гнева, начинающегося с подергивания правого плеча. В то утро он заметил, что Александр несколько раз уже поводил плечом и откидывал назад голову. Нужно было опасаться за участь тех, кто в предстоящие минуты попадется на глаза неукротимому македонцу.

Сзади слышались размеренные тяжелые шаги воинов и позвякивание их оружия.

Впереди, между стволами деревьев, показались белые очертания храма. По сторонам центральной высокой постройки протянулись два крыла со множеством круглых маленьких окошек под самой крышей, ровной и плоской. Обычно на ней по ночам собирались жрецы, наблюдая движение звезд и планет и совершая по ним гадания о судьбе человека.

Середину храма занимали сто колонн, соединенных арками, подпиравшими затейливую постройку в виде ступенчатой пирамиды с площадкой наверху. На ней днем и ночью на большом жертвеннике пылал неугасимый священный огонь.