Василий Бережной: Голубая планета [Сборник]

Ночь была тихая, ясная и теплая. Над головой, точно серебряный, плыл Млечный путь. Его туманные дали навевали на людей какие-то неопределенные чувства. Там, далеко-далеко, мириады солнц и планет сливались в одно сияние — смутное и невероятное. Неужели и там есть земли с мыслящими существами, есть счастье и страдание, радость и грусть?

Из-за темной стены деревьев показалась Луна. Ее бледный свет залил двор обсерватории, и стали хорошо видны круглые павильоны со сферическими крышами и люди, молча сидевшие на скамейке у главного корпуса. Здесь были две женщины, юноша и двое детей — мальчик и девочка. К молодой женщине жалась девочка, видимо, ее дочка, возле старшей примостился мальчик, очень похожий на того юношу, что сидел на краю скамейки. И не удивительно, что они похожи: это сыновья Петра Петровича, начальника экспедиции, полетевшей на Венеру. Женщина постарше — их мать. Младшая — сестра другого космонавта, инженера Подгайного. Она пришла к обсерватории с дочерью.

— Пойди, может, что есть… — тихо сказала старшая женщина, не поворачивая головы.

Юноша молча встал и пошел к высоким дверям главного корпуса. Женщины сидели неподвижно. В глазах их отражалась тревога: у одной — за мужа, у другой — за брата.

Постоянная связь поддерживалась с ракетой до тех пор, пока не поднялась электромагнитная буря. Если на Земле вышли из строя многочисленные радио- и телефонные станции, телеграфные линии, то что же говорить о ракете, которая попала в самый вихрь электромагнитной бури. Сквозь шум и треск в приемниках вначале еще удавалось поймать отдельные фразы и слова. Подгайный сообщал о хромосферных вспышках на солнце, передал показания приборов. А потом… потом только шум и треск неслись из наушников и репродукторов.

Все эти дни пункт связи с ракетой, оборудованный в головном корпусе обсерватории, беспрерывно атаковали корреспонденты. Миллионы людей ждали известий о полете «Мечты», а родные, переживая за судьбу космонавтов, дни и ночи проводили здесь. Что с ракетой? Жив ли ее экипаж?

Медленно плыла в небе Луна, равнодушная к людским тревогам, неслышно передвигались по траве тени деревьев.

Вернулся юноша. Уже по тому, как он медленно шел, точно нехотя — видно было, что ничего утешительного он не принес. Но все же женщины не удержались, чтобы не спросить:

— Ну что? Не слышно?

— Ничего нет. Молчат.

Юноша вновь сел на краю скамейки, оперся локтями на колени и положил на ладони голову.

— Точно ничего? — переспросила мать.

— Ни звука, — отвечает юноша. — Звонил из Алма-Аты дедушка Надежды. Он звонит через каждые два часа. Ему тоже ответили: «Связь с ракетой оборвалась».

Надежда — это третий член экипажа, внучка старого астроботаника, который работал где-то в горной обсерватории возле Алма-Аты.

Из дверей главного корпуса обсерватории вышел высокий тонкий человек в очках. Женщины заволновались: может, есть вести?

Мужчина подошел, снял очки и начал старательно протирать их.

— Нет, нет, — поспешно сказал он, — никаких вестей нет. Но вы успокойтесь и поезжайте домой… Ничего ведь не случилось. Очевидно, вышел из строя передатчик. Они его наладят, и связь восстановится… Сразу же известим вас. Послушайте меня, езжайте домой, уже поздно, и дети измучились.

Разве мог он знать, какая судьба постигла ракету?

Кровавый туман застилает глаза, страшно болит голова. Кажется, вот-вот она разорвется на куски. Еще одна попытка двинуть рукой — пальцы не шевелятся. Страшная сила ускорения расплющивает тело… Живы ли другие члены экипажа? И почему не работает рация? В голове Игоря Подгайного все смешалось, перепуталось, заплясало причудливым узором, какой-то мозаикой разноцветных пятен и линий. Среди этого хаоса сознание выделяло серебристый серпик, окруженный фиолетовым блеском, — Венеру. Серпик то уплывал за красный горизонт, то вдруг приближался к глазам. Игорь терял сознание, бредил… «Венера…. Венера…»