Василий Ян - Огни на курганах

Ф и н и к и я н и н - слово греческое, означает <����человек с востока>.

Базилевс резко отвернулся и равнодушно подошел к афинянам; лицо его было холодно и непроницаемо.

- Жив ли еще мой мудрый учитель Аристотель? Ваши сумасбродные правители его еще не казнили?

Бледный афинянин, стоявший в небрежной и независимой позе впереди двух товарищей, ответил:

- Афины всегда были школой и центром просвещения всей Эллады. Разве мы можем поступить грубо и непочтительно с самым высоким учителем мудрости? Он, как и раньше, преподает нашей молодежи знания в тенистых садах Ликея*.

_______________

* Аристотель преподавал философию и другие науки, прогуливаясь с

учениками по аллеям сада Ликея при храме Аполлона Ликейского близ

Афин. Отсюда название учебного заведения - лицей.

- Однако, после того как дельфийский оракул провозгласил мудрейшим из мудрейших философа Сократа, совет вашего города присудил его к смерти. Зависть афинян не знает пределов. - Голос Александра сделался хриплым, и левое плечо стало подергиваться. - Весь мир уже признал меня сыном бога. но афиняне очень ревниво оберегают от меня вход на небеса. Занятые такой заботой, не рискуют ли они потерять собственную землю?..

Базилевс резко отвернулся и отошел от афинян к распростертым на земле персидским сановникам:

- Встаньте, мои друзья! Теперь вы мои подданные и одинаково мне дороги, как и другие знатнейшие граждане всех народов моего великого царства. На что вы пришли жаловаться, о чем просить?

Персы говорили одновременно и на коленях подползали к Александру, стараясь поцеловать край его белого гиматия.

Переводчик, наклонившись, шептал базилевсу:

- Это бывшие придворные персидского царя Дария. Они клянутся в своей преданности и верности и просят тебя, чтобы за ними остались их поместья и должности при дворе.

- Пригласи их сегодня на обед. Скажи, что их новый повелитель Александр не менее милостив к своим верным слугам, чем был их добрый царь Дарий.

Александр снова подошел к Никомандру:

- Ну что, старик, смог бы ты еще испробовать со мной <����молнию пятого удара>? Чей меч теперь сильнее?..

Никомандр обрадовался и торопливо засмеялся:

- Давай испробуем ловкость наших мечей!

- Испробуем, когда ты отдохнешь. Разве дорога тебя не утомила?

- Я так торопился доставить тебе письмо царицы, что не чувствовал усталости. Но должен признаться, что уж очень мне надоело без конца видеть обгорелые дома, бродящих между развалинами голодных стариков и старух. А вонь-то какая! Как ветер подует навстречу, так и знаешь, что потянутся кресты с прибитыми к ним гниющими трупами, возле которых бродят собаки с раздутыми от обжорства животами. Зато как я обрадовался, когда после жаркой равнины поднялся на перевал и почувствовал родной холодный ветер! Точно я снова попал в милую Македонию! И здесь, среди диких скал, я вдруг услышал дивную греческую песню. В ней, в глуши Азии, уже воспевались подвиги Александра Непобедимого.

- Где это было?

- Недалеко, на последнем горном перевале. Гляжу: сидят у костра наши воины, и среди них мой старый приятель Грабос. Помнишь ли ты его? Он был верным воином еще твоего отца, царя Филиппа. А неведомый певец из его отряда пел так красиво, что я подумал: не сам ли Пан* с лирою сидит на горе и воспевает твои подвиги?

_______________

* П а н - в греческой мифологии божество, олицетворяющее природу.

- Филота! - прервал базилевс. - Кто начальник поста на ближайшем перевале?

Из группы военачальников вышел высокий стройный македонец в легком панцире всадников.

Вытянувшись, он сказал:

- Грабос, македонянин, - начальник поста на перевале <����Священных лоскутов>. С ним шестнадцать фессалийских всадников.

- Вызови его сегодня же, и пусть он с собой привезет того воина, который хорошо поет. Мы послушаем его за ужином.

Александр направился к двери, остановился, подняв руку, и, воскликнув: <����Хайретэ!>, скрылся за занавеской.

<����НЕ ВЕРЬ НИКОМУ!>

Базилевс вошел в маленькую комнату, где он любил оставаться один. Стальные мечи всех форм и размеров с свежеотточенными лезвиями правильными рядами висели по стенам. В углу стояли несколько разной величины копий. Вдоль одной стены выстроились покрытые золотыми узорами панцири. Рядом топорщились красными волосяными гребнями шлемы с поднятым забралом. Позади них находились круглые щиты с выпуклыми изображениями сражающихся воинов.

Старый македонец с седыми, заплетенными в косы кудрями, в темном шерстяном хитоне протирал оружие желтой тряпкой, обмакивая ее в чашу с жидким маслом. Александр повел бровями, и македонец удалился.