Амеде Ашар - Плащ и шпага

- Смотри не вздумай умереть раньше меня. Надо же, чтобы меня привезли в Монтестрюк. Я рассчитываю на тебя.

- Вы ведь всегда шли впереди. Я подожду, - ответил честный малый.

- А что, Джузеппе, ты всерьез веришь в свое счастье там, после смерти? - спросил граф. - Ты же итальянец, а все итальянцы так любят жизнь...

- Эх, мой добрый господин, насчет хорошеньких девушек я, конечно, немного преувеличил. Но, по правде говоря, что же мне делать здесь без вас? Семьи, детей у меня нет, вы же знаете...

Граф даже слегка приподнялся. "И он тоже так думает", пронеслось у него в мозгу. "Стало быть, перед Богом все делаются не только равными, но и прозревают".

- Вы правильно заметили, - продолжал Джузеппе, - что мы, итальянцы, очень любим жизнь. А оттого заводим большую семью. И, значит, продолжаем жить, хотя бы частично, и после смерти своего тела. А его-то мне и не жалко. Жалко, что вся моя душа целиком уйдет на небо.

И он горестно замолк. "Однако", подумал граф, "он ведь несчастней меня. У него же нет сына. А я-то ещё так расстраивался". И граф с участием посмотрел на Джузеппе.

Но вот послышался конский топот. Это Франц, одной рукой держась за седло, другой вел за собой лошадь с запыхавшимся священником, считавшим себя уже погибшим. Франц подвел его к графу и, произнеся:

- Вот и священник - упал, встрепенулся и испустил дух.

- Первый, произнес Джузеппе и перекрестился.

Священник подошел к графу.

- Слушаю вас, сын мой, сказал он, склонившись над графом.

Граф все же собрал все силы и сел.

- Святой отец! Я делал мало добра, много зла и часто, но никогда не шел против чести. Я умираю, надеюсь, добрым католиком: ведь я избавил мир от гнуснейшего мерзавца.

- Знаю, - ответил священник.

- Вы думаете, это зачтется мне на небесах?

Священник пожал плечами и спросил:

- Но раскаиваетесь ли вы в своих грехах?

- Горько раскаиваюсь.

И граф поцеловал поднесенное ему распятие. Священник перекрестил его лоб, уже покрывшийся испариной, затем произнес:

- Мир вам.

- Аминь, - закончил Джузеппе.

Затем черный человечек по просьбе графа дал ему перо, чернильницу и бумагу, которые были у него с собой в кожаном футляре, сказав при этом:

- Не пишите слишком долго, сударь

- Благодарю, - ответил граф, - мне понятно.

Джузеппе приподнял графа. Тот написал три строчки, подписался, сложил бумагу вчетверо. Черный человечек приложил горячий воск к ней, а граф прижал к нему свой большой золотой перстень с гербом Монтестрюков.

Затем он взял ещё лист бумаги и написал на нем:

"Графиня, я умираю христианином, хотя и жил недостойно. Простите мне все, что я сделал плохого. Вверяю Вам сына."

Затем он обратился к Джузеппе:

- Оба письма отдай моей жене, а перстень - сыну.

Затем он закрыл глаза и сложил руки. Джузеппе положил рядом с ним обнаженную шпагу. Все молча стояли рядом.

Вдруг граф открыл глаза, взглянул на Джузеппе и уверенно произнес:

- До встречи.

По его телу пробежала дрожь, и он застыл в неподвижности.

- Прими, Господи, душу его, - произнес священник.

Джузеппе, произнеся: "второй", обернул тело графа в плащ.

Его уложили на носилки и к замку Монтестрюк направилась печальная процессия во главе с ехавшим верхом Джузеппе. Временами его охватывала слабость, но он упрямо бормотал:

Все равно доеду.

К вечеру процессия достигла ворот замка. Но если бы Джузеппе свернул в объезд замка, он заметил бы в окне башни две обнявшиеся тени. Это графиня держала в объятиях Колиньи, не в силах с ним расстаться.

- Я вернусь, Луиза, - шептал он.

Она качала головой, и по щекам у неё катились слезы.

- Я чувствую, - говорила она, - что никогда больше не увижу вас. Ведь Арманьяк так далеко от Парижа...

Обняв его в последний раз, она прошептала:

- Прощай.

И указала на окно, из которого свисала вниз веревка. Граф Колиньи подошел и взялся за нее.

Вдруг донесся грохот опустившегося подъемного моста.

- Нет, нет, - прошептала она, - не сейчас, только не сейчас!

Наконец, переправа по мосту закончилась. Вновь завизжали цепи теперь уже поднимаемого моста.

- Боже! - прошептала графиня, - это может быть граф де Монтестрюк! Ступайте!

Граф быстро спустился вниз и скрылся в лесу. Графиня подняла веревку и спрятала её в сундук. Но едва она это сделала, как раздался стук в дверь.

Кровь бросилась ей в лицо. - Кто там? - спросила она.

- Это я, Джузеппе. У меня к вам поручение от моего господина.

Графиня открыла дверь. За ней стоял изможденный Джузеппе. Он вручил ей оба письма и перстень для сына.