Джон Бальфур - Османская империя [Шесть столетий от возвышения до упадка, XIV–ХХ вв.]

Мурад, которому предстояло подпоясаться, как султану, мечом Османа, не мог появляться на публике и вести государственные дела. Его осмотрели доктора, турецкие и иностранные, и диагностировали сильный нервный срыв, вылечить который может только время. Учитывая срочность, созданную политическим кризисом дома и за границей, министрам пришлось — не без нежелания — подумать о новом кандидате на трон суверена. Следующим в очереди был младший брат Мурада Абдул Хамид, «темная лошадка», ранее живший в уединении.

Министры делегировали к Абдул Хамиду Мидхата, чтобы тот выяснил, удовольствуется ли он ролью регента до выздоровления Мурада. Такого прецедента в османской истории еще не было. Абдул Хамид решительно отказался. Он страстно желал взойти на трон, но без всяких условий, настаивая, чтобы сначала был написан медицинский сертификат, удостоверяющий, что Мурад не может править. Ради этого он был готов на многое. Мидхат снова посетил его с проектом конституции, сформулированным в начале года под его надзором комитетом государственных деятелей и членов улемы на основе конституций XIX века Бельгии и Пруссии. Абдул Хамид выразил готовность взять на себя три обязательства: он обнародует конституцию; он будет править только через ответственных советников; он снова назначит на должности придворных секретарей своего брата.

Намык Кемаль, который был одним из них, со слезами на глазах просил отсрочить смещение Мурада. Но его мольбы не были услышаны. От великого муфтия была получена фетва о смещении султана — после всего лишь трехмесячного правления — на основании умственной недееспособности. Была принесена клятва верности, и полноправным султаном стал Абдул Хамид II. Мурад был переправлен в другой дворец на Босфоре, где он прожил до первого десятилетия ХХ века.

Новая конституция Османской империи была обнародована в декабре 1876 года новым султаном, который прежде всего назначил Мидхат-пашу своим великим визирем. Итоговый документ несколько отличался от версии Мидхата. Султан отредактировал первый проект, подчеркнув необходимость строгого соблюдения священного закона, сохранив свои привилегии, уклонившись от ряда условий и в некоторых случаях заменив точные формулировки Мидхата своими обтекаемыми определениями, и, наконец, не проявил рвения к быстрому созданию конституционного правительства. Эти несовершенства в будущем привели к проблемам.

Тем не менее принятие и обнародование султаном конституции представлялось достойной кульминацией столетия, основным содержанием которого были реформы. По крайней мере, появился инструмент будущего политического развития, основанный на главном принципе: народ Османской империи имеет право на то, чтобы с ним считались и чтобы его слушали. Дрожащим голосом Мидхат-паша, вознося благодарности султану, провозгласил наступление «новой эры устойчивого процветания». На следующий день, отступив от всех мыслимых прецедентов, он посетил греческого и армянского патриархов — обычно они сами посещали великого визиря — с заверением, что при этом конституционном режиме люди всех вероисповеданий будут считаться равными. Греческий патриарх в ответ заявил: «Мы считаем, что вы воскресили Османскую империю». Тем временем грохот пушек объявил народным массам Стамбула, мусульманам и христианам, о новых свободах, предназначавшихся для них.

Этот громкий салют новой конституции был точно приурочен новым султаном, чтобы обезоружить европейских делегатов на конференции шести держав в Стамбуле. Ее первое пленарное заседание совпало с декретом об обнародовании конституции. Конференция была созвана по инициативе британцев из-за ситуации на Балканах и необходимости согласовать с Россией предложение по лучшей защите христианских подданных в Европе посредством определенных административных изменений.

В 1876 году Балканский мятеж перерос в открытое объявление войны Порте Сербией и Монтенегро, которых поддерживали и поощряли русские. В течение трех месяцев турки нанесли поражение сербам, и от победного марша на Белград их остановило только прямое вмешательство России, которая настояла на перемирии. Русский и австрийский императоры, при поддержке Германии, составили Берлинский меморандум, призванный навязать Порте реформы. Британии было предложено сотрудничество.

Она его отвергла, поскольку с ней, так же как с Францией и Италией, предварительно не проконсультировались три военные державы, и она считала предложения — по словам Дизраэли, тогда бывшего премьер-министром, — «просьбой разрешить им приставить нож к горлу турок». Меморандум подразумевал в конечном счете совместную военную оккупацию османской территории, несовместимую с независимостью и территориальной целостностью страны, к чему стремилась Британия. Чтобы заверить Порту в британской поддержке, к входу в Дарданеллы была направлена эскадра британского Средиземноморского флота. Желая во что бы то ни стало предотвратить войну, к которой явно готовилась Россия, Британия созвала Константинопольскую конференцию.