Юрий Алексеев - Закат боярской республики в Новгороде

Две недели переговоров многому научили господу. Жесткая позиция великого князя подкреплялась непрерывным подтягиванием войск для осады города. Существенные уступки, на которые пошли новгородцы, диктовались неумолимым ходом вещей. Но эти уступки оказались далеко не достаточными.

В ответ на свои новые предложения новгородские делегат снова услышали многозначительную фразу «Хотим государства на своей отчине Великом Новегороде... как... на Москве»—и не менее многозначительный упрек: «Вы нынеча сами указываете мне, а чивигаурлк» (как] нашему государству быти»;

Чувствуя себя хозяином положения, Иван Васильевич не хотел идти ни на какие уступки. Он фактически не вел переговоры, а однозначно диктовал свою волкх По просьбе новгородцев, заявивших, что они «...низовскые пошлины не знают, как государи наши великые князи государьство свое держат», он через князя Патрикеева расшифровал наконец свои требования:

«Вечю колоколу в отчине нашей в Новегороде не быти. Посаднику не быти... Волостем быти, селом быти, как у нас в Низовской земле. А которые земли наши, великых князей, за вами, а то бы было наше».

Вот теперь все стало ясно. Речь шла не об уступках со стороны господы, не о компромиссе с ней, а о полной ликвидации боярской республики, как таковой. Вот что означало «государство в Новгороде, как на Москве».

Упразднение вечевого строя и посаднического управления в Новгороде сочеталось с коренным переустройством системы управления в новгородских погостах — отныне волости и села должны были быть как «в Ни-зоцской земле». Это означало подчинение погостской администрации не представителям новгородских властей, а лицам, назначенным из Москвы. Фактически это должно было привести к ликвидации той особой формы подчинения погостов городской общине, которая составляла главную особенность аграрного строя вечевой республики. Ведь подати и повинности в Новгородской земле платили только смерды в своих погостах — городская община жила фактически за их счет. В «Низовской» (Московской) земле были совсем другие порядки— там подати платились в великокняжескую казну и крестьянами, и горожанами — посадскими людьми. В этом смысле горожане и крестьяне были «равноправны»— в феодальном, разумеется, понимании этого слова: и те и другие в равной мере были подданными феодального государства.

Требования Ивана Васильевича содержали о возвращении прежних великокняжеских земель. До того времени, как в Новгороде окончательно сложилось посадничье управление, т. е. до второй трети XII века, князья в Новгородской земле имели свои владения, перешедшие затем вел контроль вечевой администрации.

Ликвидируя теперь эту администрацию, великий князь настаивал на передаче ему прежнего княжеского домена — «дворцовых земель», как назывались они в Москве. Итак, условия, предъявленные новгородцам 7 декабря, означали не только ликвидацию боярской республики как политического организма, но и пересмотр всей системы административного управления и проникновение великокняжеской власти в самую толщу аграрного строя Новгородской земли.

Но великий князь пошел и на уступки. Он обещал, во-первых, не делать «выводов» («вывода бы не паслися», т. е. не опасались бы), во-вторых, сохранить боярские вотчины («в вотчины их не вступаемся»), в-третьих, сохранить суд «по старине, как в земле суд стоит».

Что означали эти уступки реально? Обещание не делать «вывода» и не вступаться в вотчины имело целью смирить оппозицию господы. Ведь именно на этих пунктах она настаивала больше всего. Обещание сохранить старые судебные обычаи, привычные для новгородцев, было адресовано широким массам горожан. В целом уступки, обещанные великим князем, несомненно были рассчитаны на то, чтобы облегчить введение в Новгородской земле принципиально новых для нее московских порядков. Уступки великого князя и его требования были далеко не равноценны по существу. Речь шла о полном переустройстве Новгородской земли, об уравнивании ее со всеми другими русскими землями. На фоне этого основного факта можно было согласиться и на сохранение отдельных реликтов старого строя, в виде судебных обычаев. Можно было — в принципе — и обещать не делать «вывода», не вступаться в вотчины. Но ведь бояре теперь должны были из «вольных мужей» превратиться в подданных великого князя. И на них самих, и на их земли должна была распространиться государственная власть, как и на служилых людей в Московском и Переяславском, Дмитровском и Галицком уездах. За соответствующую «вину» они могли теперь легко лишиться не только вотчин, но и голов. Обещание великого князя реально означало только то, что он теперь, немедленно, не будет проводить «выводы» и конфискации. А дальнейшее будущее было покрыто дымкой неизвестности.