Игорь Андреев - На пути к Полтаве

Но какая существенная разница с тем, что задумывали шведы и что получилось в действительности. Рассеяв батальоны Росса, царь не просто увеличил свое превосходство. Он получил время для того, чтобы без суеты развернуть полки и начать сражение с уже порядком уставшим, обескураженным противником.

Русские батальоны выходили в поле через два прохода, оставленных в ретраншементе. Стоявшие у ворот полковые священники кропили знамена, солдат и офицеров святой водой. Всего вышли 42 батальона, выстроившиеся на поле будущей битвы в две линии: в первой 24 батальона, во второй — 18. В лагере остался резерв — 9 батальонов.

Построение в две линии, возможно, обрекало часть войск на пассивное участие в битве. Но, выбирая между возможностью маневра и созданием устойчивого, глубокого и не очень подвижного строя, командование предпочло последнее первому. Едва ли уместно упрекать в этом Петра и его окружение: выбирали то, что лучше умели делать, а лучше пока получалось действовать по предписанным образцам, избегая сложных перестроений и маневров в ходе сражения, на которые были такие мастера шведы. Как известно, это решение себя полностью оправдало. В критический момент подобное построение лишило шведов возможности повернуть ход сражения в свою сторону. Ведь именно вмешательство батальонов второй линии, окончательно остудив наступательный порыв неприятеля, выправило положение.

Между выстроенными в пять шеренг батальонами были небольшие промежутки, в которых двигались упряжки с трехфунтовыми полковыми орудиями. Всего их было 55. Легкие и подвижные по тогдашним меркам орудия отличались большой скорострельностью. Полуторакилограммовое ядро при точном выстреле могло наделать немало бед, не говоря уже о картечи — «сеченом железе», выкашивающем целые шеренги.

По краям стояли гренадерские батальоны, личный состав которых имел на вооружении гранаты и ручные мортирцы. На флангах располагалась конница. Справа — 45 эскадронов Бауэра, слева — 24 эскадрона Меншикова. Петр вывел в поле не всю регулярную конницу. Изменив первоначальный замысел, он отправил в помощь гетману Скоропадскому несколько полков драгун. Решение царя не у всех вызвало одобрение. Шереметев с Репниным решительно возразили: надежнее «иметь баталию с превосходным числом». «Победа не от множественнаго числа войск, но от помощи Божией и мужества бывает, храброму и искусному вождю довольно и равного числа», — будто бы парировал Петр.

Реншильд приказал строиться к бою. Момент был ответственный — каждая из сторон, чтобы получить преимущество, спешила опередить противника в развертывании. Петр торопил войска, резонно опасаясь отстать, — шведы все же были на марше, что облегчало им построение. Между тем выходившие из лагеря батальоны и эскадроны занимали отведенные места по возможности скоро, но без суеты — сказывались плоды напряженного обучения войск. Наконец Петр, уловив приближение решающего момента, передал командование фельдмаршалу Шереметеву. Напутствие было коротким: «Господин фельдмаршал, вручаю тебе мою армию, изволь командовать и ожидать приближения неприятеля в сем месте», — после чего поскакал к первой дивизии, над которой принял команду. Был государь в этот день в Преображенском мундире, с синей Андреевской лентой через плечо. Цель для шведских стрелков приметная: и по росту, и по одежде, и по властной манере держаться в седле.

Опасение отстать от шведов оказалось напрасным. Шведы, несмотря на свою меньшую численность и движение в колоннах, столкнулись с не меньшими трудностями, чем русские. Они также испытывали дефицит времени и пространства. К тому же местность, на который их застала битва, не была идеальной. Когда Левенгаупт выстроил на правом фланге свои батальоны, то выяснилось, что для кавалерии нет подходящего места. Дальше — болото и лес. Пришлось ставить эскадроны Кройца не на фланге, а позади пехоты. Левенгаупт позднее признался, что у него от такого построения «резануло сердце, точно от удара ножом».

Когда стороны выстроились к бою, стало очевидно преимущество русских. Шведам не удалось продиктовать место и направление атаки. Они не опередили своего противника в развертывании, этом важнейшем тактическом компоненте, в котором до сих пор не имели равных. Пространные рассуждения относительно сил противника теперь воплотились во вполне реальные батальоны и эскадроны, ставившие окончательную точку в том, что затем назовут соотношением сил сторон. И реальность эта была такова, что не одно шведское сердце сжалось в тревожном предчувствии. Шведы стояли в одну линию, русские — в две. Между русскими батальонами были небольшие интервалы, тогда как у шведов они достигали ста и более шагов. При этом интервалы были пусты, тогда как русские разместили между батальонами полковые орудия. Наконец, русский строй растянулся на два с половинной километра, шведский — всего на полтора.