Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

"Дарий решил, что если Александр остался бы в Сузах и Вавилоне, он будет ожидать, стоя на месте, в Мидии, чтобы увидеть, не изменилось ли что-то снова в положении Александра: но если бы Александр пошел против него, он поднялся бы по Парфии и Гиркании до Бактрианы, опустошая всю страну и обеспечивая тем самым скорость, невозможную для Александра. Он послал к Каспийским Воротам... женщин, остатки движимого имущества, которые к тому времени еще были при нем, а также крытые повозки, в то время как он, с армией, которую он смог собрать в его положении, ожидал врага в Экбатанах" (III. 19.1-2).

Продолжение рассказа показывает, что сообщения, получаемые Александром в это время, были противоречивыми: одни констатировали желание Дария сражаться в генеральном сражении; затем очень быстро выяснилось, что, будучи неспособным вынудить скифов и кадусиев прислать ему воинские отряды, Великий царь решил возобновить бегство вглубь страны:

"Александр был в трех днях пути от Экбатан, когда ему навстречу вышел Бисфан, сын Оха [Артаксеркса III], бывшего царем Персии перед Дарием. Бисфан сообщил ему, что Дарий бежал четыре дня назад с сокровищами Мидии, приблизительно в семь тысяч талантов, и армией, насчитывающей около трех тысяч всадников и шесть тысяч пехотинцев" (III. 19.4-5).

Затем Арриан сообщает о заговоре против Дария Бесса, сатрапа Бактрии, и Барсента, сатрапа Арахосии и Дрангианы, которые, объединившись с хилиархом Набарзаном, задержали Дария и "увезли как пленника в крытой повозке" [195] Арриан Ш.21.1–5. .

Этот момент истории Дария и Александра описывается Квинтом Курцием на протяжении книги V, в которой автор излагает события, начиная со следующего дня после битвы при Гавгамелах и до смерти Великого царя. Автор не колеблется, как уже подчеркивалось [196] См. стр. 191–193. , воспроизводить в мельчайших деталях как общественные речи, так и частные разговоры. После объявления о возобновлении преследования Александром, Дарий, согласно Квинту Курцию, "опасался, что Александр сумеет его обогнать, и изменил свой план и свой путь". Квинт Курций добавляет, что Великий царь "больше готовился к тому, чтобы сражаться, чем к тому, чтобы бежать" [197] Квинт Курций V.8.2: itaque proeli magis quam fugae se praeperabat. , и что самый близкий друг царя, Артабаз, предлагал всем "надеть свою самую красивую одежду, взять самое богатое оружие, которое у них было, и следовать за царем в бой, настроившись на надежду на победу и готовность умереть с честью" [198] Квинт Курций V.9.1. . Но, хотя "эти слова были приняты общим согласием", Квинт Курций никогда не позволяет читателю предположить, что общее сражение готовилось со всей серьезностью. Напротив, "Дарий решил затем пойти в Бактрию, а Александр шел так быстро, что расстояние между ними никак не оказывалось достаточным" [199] Квинт Курций V.8.1. . Очевидно, тем временем Бесс и его сообщники сделали все возможное, чтобы подорвать власть и престиж, которыми еще пользовался Великий царь.

Таким образом, дальнейший контекст является действительно контекстом бегства. Квинт Курций показывает, как царь, обладающий "простым и прямым характером", дает свое прощение заговорщикам, а затем оставляет Экбатаны в большом экипаже, согласно правилам двора: "Дарий дал сигнал к походу и, согласно древнему правилу, поднялся на свою колесницу... Не осознавая опасности, которая ему угрожала, он торопился ускользнуть от рук Александра, единственного предмета его опасений" [200] Квинт Курций V.10.12–13: Alexandri manus, quas solas timebat, effugere properabat. . Самое меньшее, что можно сказать - это то, что подобные слова не возвеличивают царя, который уже долгие годы кажется преследуемым единственной заботой: оставить между собой и своим преследователем как можно большее пространство. Затем описываются измена, арест и приводятся рассуждения о превратности фортуны:

"Этот царь, которого недавно везла колесница и которому оказывались божественные почести, стал теперь без вмешательства иностранной силы пленником, посаженным на позорную повозку... Чтобы царь не был лишен почестей, его связали золотыми путами: это еще одна из насмешек, которыми судьба не переставала его осыпать. И чтобы нельзя было узнать царя по его поведению, повозку покрыли мерзкими кожами" (IV. 12.16,20).

Предупрежденный об этих событиях, Александр еще больше ускоряет темп, как никогда ранее настроенный захватить царя, который ускользает от него начиная с осени 333 года: "Только в нем заключена наша победа" [201] Квинт Курций V. 13.4: in illo corpore posita, est nostra Victoria , - говорит он своим военачальникам, чтобы передать им свою энергию, когда готовится к тому, чтобы удвоить темп, пересекая засушливые районы в ужасную жару, без достаточных запасов воды [202] Относительно слухов, которые циркулировали впоследствии по этому поводу относительно героизма царя (например: Плутарх. Александр 42.5–10), см. главу VI. :