Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

Александра вновь постигла неудача, как и в Гавгамелах: "Победитель не сдержал беглецов" [185] Квинт Курций IV. 15.32–33. . В каком-то смысле "он демонстрировал победоносный вид прежде, чем исход боя стал несомненным", за что его приветствует Квинт Курций, который считает, что, делая так, он выказал "больше рассудочности, чем нетерпения" [186] Квинт Курций IV. 16.28–29. . Но в то же самое время наступление, руководимое Мазеем, поставило македонцев в положение, когда они сами были вынуждены убегать. Перед столь явной опасностью Парменион послал гонца, чтобы попросить Александра вернуться назад, и таким образом заткнуть брешь. Только обеспечив успех, царь мог возобновить преследование, которое он вел до наступления ночи. Он разбил свой лагерь, преодолев реку Ликос, на которой немного времени тому назад, согласно Квинту Курцию, Дарий оставил мост для того, чтобы позволить своим войскам ускользнуть от македонцев [187] Квинт Курций IV. 16.9 (и прибытие войск Александра: 16.16–18); см.: Юстиниан XI. 14.4. :

"Затем, оставив свой кавалерийский отряд отдыхать до полуночи, Александр снова отправился на полной скорости в Арбелы, с идеей найти там сокровища и остатки имущества Дария. Он прибыл в Арбелы на следующий день, покрыв с момента завершения сражения шестьсот стадий. В Арбелах он не смог найти Дария, который без малейшего промедления бежал" [188] См. рассказ у Арриана III. 14.4–6; 15.1–6 (ссылка 15.5). .

Таким образом, понятно разочарование Александра:

"Царь сильно торопился настигнуть своего бегущего врага, когда получил плохие новости от Пармениона. Он приказал всадникам остановить лошадей; пехота прекратила продвижение; он скрипел зубами из-за того, что у него вырвали победу из рук: "Дарий оказался счастливее в своем бегстве, чем он сам в его преследовании" [189] Квинт Курций IV. 16.3: Dareum felicius fugere quam se sequi. .

Впоследствии Пармениона обвиняли в том, что он позволил Дарию во второй раз убежать: "Недовольный сообщением, царь не сказал правды своим солдатам; под предлогом того, что он уже насытился резней и что наступила ночь, он дал сигнал отступать".

Тем не менее терминология, использованная Диодором при описании принятия "знаков власти" Дария, заставляет считать, что Александр снял с Дария доспехи и забрал его оружие [190] Диодор XVII.37.3: skeuleuo. , как это мог бы сделать римский победитель в поединке, помещая доспехи врага на алтарь, посвященный Юпитеру Феретрийскому в виде "трофейных доспехов" [191] См. в особенности: Плутарх. Марцелл 6–8. . В конце концов, именно в таких терминах Квинт Курций выражает надежду, жившую в Александре во время битвы при Иссе: "Убивая царя, он искал славы получения трофейных доспехов" [192] Квинт Курций III. 1.17; находим то же выражение в VII.4.40, чтобы указывать на голову побежденного врага, которого Эригий, победитель в поединке с иранским военачальником, приходит предложить Александру. .

Согласно Квинту Курцию, вечером вдень поражения, в то время как Александр шел по его следам, Дарий держал со своими близкими друзьями короткий военный совет в Арбелах: он решает не защищать Вавилонию и отойти к Экбатанам, где он мог бы собрать новую армию [193] Квинт Курций VI.3–9; см. Арриан III.16.1–2. . Диодор передает это в следующих терминах:

"Дарий убежал в верхние земли. Он желал увеличить расстояние между собой и Александром и получить достаточную отсрочку, чтобы собрать новую армию. Дойдя до Экбатан в Мидии, он сначала находился там, собирая всех, кто вернулся целым и невредимым после краха, и вооружая тех, кто еще не воевал. Он также призвал воинов из соседних народов, посылал сообщения сатрапам и стратегам, находящимся в Бактрии и Верхних сатрапиях, чтобы убедить их оставаться ему верными" [194] Диодор XVII.64.1–2; см. XVII.73.2. .

Как и предполагалось, Александр направился к Вавилонии, и в течение следующих месяцев (ноябрь 331 - апрель 330 года) посвятил себя завоеванию крупных царских резиденций и укреплению своей власти в Персии. Вопреки положению, которое создалось и доминировало после сражения при Иссе и после наступления из Египта, македонская армия не идет больше по следам ахеменидской армии; каждый из двух царей следует собственным путем. Очевидно, именно по этой причине Великий царь снова исчезает из повествований древних авторов, чье внимание приковано к делам и подвигам Александра.

Тем не менее, разумеется, оба противника оставались настороже. Мысль о Дарий не оставляла македонца, который получал новости, исходящие из лагеря Дария в Экбатанах. Ввиду того, что положение в Персеполе в апреле - мае 330 года стабилизировалось, преследование возобновилось, еще более ожесточенное и ускоренное, чем ранее. Вот как Арриан описывает надежды и планы Великого царя: