Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

Ссылка на Ксеркса также присутствует в двух небольших по объему трудах Плутарха "Fortune d'Alexandre*. В этом чисто риторическом произведении Плутарх намеревается доказать, что Александр был царем-философом, какого мир никогда не знал. Его победы объясняются не вмешательством Фортуны (Туспё), а его личными качествами (arete). Чтобы успешнее доказать это, Плутарх, естественно, вынужден часто сравнивать успехи Александра с достижениями других монархов, среди которых немало персидских правителей. Среди них Ксеркс, оцениваемый как "неразумный варвар, который потратил столько бессмысленных усилий для того, чтобы возвести над Геллеспонтом мостки", в то время как "разумные монархи соединяют Азию и Европу не балками, плотами, безжизненными и нечувствительными связями, но законной любовью, целомудренными свадьбами, общим потомством" [128] Плутарх. De Fort. Alexandri 1.7. . Это очевидная ссылка на браки между македонцами и иранками, которые очень приветствовал Александр. Чтобы лучше продемонстрировать, что Александр всем обязан именно своим личным качествам и личным подвигам и ничем не обязан богине Тихе, Плутарх намерен противопоставить условия его вознесения на трон тому, как пришли к власти персидские цари. В длинном пассаже он встраивает Дария III в целый ряд царственных наследников, которые, в отличие от Александра, не обладали ни одним из необходимых качеств:

"Я рассматриваю роль, которую сыграла Фортуна, и все доводы тех, кто считает, что именно ей Александр обязан своим величием. О, Зевс, почему это не говорится о человеке, который никогда не был ранен, никогда не проливал свою кровь, никогда не сражался? Человеке, которого возвело на трон Кира ржание лошади, как первого Дария, сына Гистаспа [129] В своем длинном рассказе о воцарении Дария. Геродот (III.84–87) рассказывает, как конюх Дария, при помощи забавной хитрости, сумел заставить заржать лошадь своего хозяина первой, позволяя таким образом заговорщикам выбрать царя. Эпизод очень часто повторялся древними авторами (то же самое у Валерия Максима VII.8.2, или у Аммиана МарцеллинаХХШ.6.36: этот думал, что «семь потомков этой расы магов присвоили персидскую царскую власть после смерти Камбиза»). , или о том, кто поднялся туда благодаря ласкам, расточаемым другому человеку его супругой, как Ксеркс, который вступил на трон вследствие маневров Атоссы по отношению к Дарию? Можно ли овладеть венцом власти над Азией так, как это сделал он, который пришел к власти благодаря интригам Багоаса, нашедшего Оарса, которому нужно было только сбросить рубище посыльного и облачиться в царскую мантию, правильно причесаться и надеть венец на голову?" [130] De Fortuna Alexandri 11,8 (340в).

Верный читатель Геродота, как и все греки, Плутарх почерпнул у него образы Дария и Ксеркса, но он использует их в иронической и полемической форме, которой совсем не было у автора, которым он воспользовался. Что касается "этих царей, которые никогда не были ранены, кто никогда не проливал свою кровь", речь по-прежнему идет о персидских царях, "Охах [131] Имя, которое носили до его воцарения Дарий II и Артаксеркс III. , Артаксерксах, которых с момента рождения Фортуна вознесла на трон Кира" [132] Плутарх. De Fortuna Alexandri 1,2 (327А); также II.3 (336е). . И, несколько путая Дария с Арсесом, Плутарх расценивает Дария III как "раба и посыльного Великого царя". В то время как Александр сделал себя сам, совершенно самостоятельно, в то время как ему пришлось сражаться против все более грозных врагов, такие люди "как Артаксеркс, брат Кира, были провозглашены царями после их отцов, при их жизни; они одержали победы без слез, провели свою жизнь в празднествах, организуя торжества и театральные постановки. Наконец, каждому из них повезло - он смог состариться на троне" [133] Там же. II, 9 (341А). . Здесь мы видим одну из излюбленнейших проблем эллинистической политической философии: будет ли лучшим царем сын царя или сын простого частного лица? Именно поэтому помимо Артаксеркса II Плутарх упоминает Антиоха, сына Селевка или Птолемея Филадельфа, указывая на то, что сыновья только и делают, что без труда прибирают себе наследство, завоеванное со славой их отцами, боевыми товарищами Александра Великого.

Именно в этом контексте Дарий, "тот, который был побежден Александром", упомянут в пассаже в "Пестрых историях" Элиана: он описывается там как сын раба; персидский царь является частью (как и Дарий I, "носитель колчана Кира") списка вождей и царей, вышедших из полной неизвестности [134] Элиан. Пестрые истории XII.43 . Валерий Максим также посвятил этому вопросу целую главу - "Люди скромного происхождения, ставшие великими" [135] III.4. . Персидских царей там нет, но автор, который прочитал Геродота [136] Ш.139–140 и VII.3 (idiotes); см. Валерий Максим V.2.1 (privatus). , не забыл упомянуть анекдот, в котором Дарий I показан в то время, когда он был простым частным лицом. Этот topos использован Непотом, который считает, что "Кир и Дарий, сын Гистаспа, наиболее значительные фигуры среди тех, кто присоединил к своему имени неограниченную власть. И тот и другой, они оба были простыми частными лицами, когда за свои заслуги они добились царской власти" [137] Цари XXI. 1.2 . Действительно, как уже говорил Платон, не будучи сыновьями царя, они избежали недостатков и пороков, присущих дворцовой жизни [138] См.: Платон. Законы III.693–696: «Дарий не был сыном царя; он получил воспитание, не пораженное вялостью, не так как Камбиз и Ксеркс, воспитанные женщинами и евнухами, вдали от мужчин. . Но на этот раз, перед лицом героической судьбы Александра, предполагаемое неясное происхождение персонажа толкуется не в пользу этого персонажа: остается только определение "Дарий, который был побежден Александром".