Дмитрий Гаврилов - Древние боги славян

Представление о божествах или духах, присутствующих при рождении человека и прозревающих его будущее, присутствует во многих мифологических системах и перекликается с легендами о норнах, мойрах, пряхах, парках и т. д.

«В древние времена был обычай вопрошать богинь рождения о будущей судьбе детей. По этому обычаю и Фридлев захотел узнать о судьбе сына; он принес торжественный обет и, помолясь, вошел в храм богов. Там он сразу увидел трёх женщин, сидящих в особо отделенном месте. Первая из них, настроенная по-доброму, подарила мальчику благородную стать и любовь со стороны других людей; вторая же в качестве своего дара дала ему щедрость; а третья, женщина, настроенная злобно и желающая всем вреда, не пожелала признать даров своих сестер и, решив отменить их, наградила мальчика грехом скаредности. Так добрые дары других были испорчены ядом одного злого жребия…» — пишет Саксон Грамматик в 6-й главе «Истории данов» ( Saxo Grammaticus. Gesta Danorum… VI).

«Время настало, когда предначертано было, чтоб Артур (британский король) родился. Как только он появился на свет, эльфы приняли его, они заговорили ( bigoleri ) ребенка могучими чарами ( galdere ), они дали ему силу величайшего воина. Во-вторых, они предначертали ему быть благородным королем. Третье он получил от них — дар долгой жизни. Они вручили ему, королевскому наследнику, наиболее превосходные дары, дабы он стал самым щедрым изо всех живущих людей. Этим эльфы наделили его, и затем этот ребенок процветал…» — сообщал в XIII в. в поэме «Брут» английский священник Лайамон.

Это уже были лишь отголоски исконной веры германских народов в то, что сразу после рождения к каждому ребёнку приходят богини судьбы и предсказывают всю его грядущую жизнь. Его судьба и зависела от того, какие именно норны пришли к новорождённому: «И эти (норны) из рода „богов“, а другие эльфийского рода. Третьи же из семейства карликов-двергов…» (Снорри Стурлусон. Видение Гюльви). «Много их и все они разные: некоторые из семейства асов, некоторые из семейства эльфов, некоторые дочери Двалина…» («Сага о Вёльсунгах»).

Справедливо ли представление Рода и Рожаниц в качестве своего рода «Триглава» как матери, дочери и её брата-близнеца?

В каких соотношениях тогда могут находиться Род и Рожаницы, если по-прежнему продолжать считать его богом-творцом?

Достаточно ли у нас оснований, чтобы говорить только о двух или трёх Рожаницах славянского пантеона? Или Рожаниц в пантеонах славян было больше? Отдельные изыскатели так и норовят поставить знак равенства между Рожаницами и звёздным скоплением Плеяды — так ли это?

По созвучию Летница — Лето — Лато — Лада А. Н. Афанасьев сопоставляет богиню Ладу с женской ипостасью Громовника: «Богиня Лада, в христианской замене её Богородицею, чествуема в народе прозваниями громницы и огненной Марии» (Афанасьев, 1994, т. 2, с. 143, 498). У него же упомянут «суд Солнцевой матери», коего следует дожидаться людям. Мария здесь: мать Иисуса Христа, Богородица.

В народной же молве Огненная Марина (Мария) считается сестрой громовержца святого Ильи, которая вынуждена скрывать от брата день его именин, дабы тот не развеселился и не пожёг бы всё живое молниями (Славянские древности, т. III, с. 183). Вспомним, что иной раз сестра и жена Зевса Гера также усмиряет его гнев. Характерно, что она же охраняет от укуса змей, прямых врагов Перуна-Илии, и властвует над ними. В день Марии (за три дня до Перунова дня) запрещены все женские работы. Её молят защитить от пожаров и засухи.

Сказанное не мешает нам более доверять сведениям Mater Verborum (« Lada: Лада — Venus, dea libidinis, cytherea »). Здесь Лада — богиня любви, сходная с Венерой, богиня желаний, отличается от той же Летницы (супруги Перуна-Юпитера).

Если отцом огня у славян выступает Сварог (Гефест, Вулкан), так и Ладу надо сопоставлять с Афродитой (Венерой), женой Гефеста {70} 70 Сварога можно в этом случае сопоставить с богом Ладом. . В таком случае огонь Ладин иного свойства, это пламень страсти. До «Синопсису» она — богиня брака. Именно Лада, возможно, упомянута в «Повести о построении бенедиктинского монастыря на Лысой горе» (XVI в.) под именем Gardzyna («Охранительница») и в паре Lado и Lely в польских церковных запрещениях языческих обрядов начала XV в. ( Urbanczuk , 1947, s. 88).

«Лысая гора названа от замка Лысец, который на ней был, названный так потому, что был белел. В том замке одна госпожа перед тем жила. Превознесшись от гордости, что победила Александра Великого под той горой, велела она почитать себя как богиню Диану… на том же месте был храм трёх идолов, которых звали Лада, Бода, Леля. К ним простые люди сходились в первый день мая, молитвы им творить и жертвы им приносить». По приказанию княгини Дубравки храм разрушили, а поставили там Троицкий монастырь.